РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ, ФИЛОСОФИЯ, БОГОСЛОВИЕ

С. И. Ладушкин

УЧЕНИЕ О СУЖДЕНИИ В ФИЛОСОФСКОЙ СИСТЕМЕ С. Л. ФРАНКА

В блестящей плеяде мыслителей русского "серебряного века" имя Семёна Людвиговича Франка (1874–1950) заслуженно занимает почётное место. Известный прежде всего как социальный философ, создатель оригинальной философской антропологии, С. Л. Франк уже в глазах современников приобрёл авторитет тонкого и вдумчивого систематизатора философских идей. Неотъемлемой чертой философской системы С. Л. Франка являются его логико-гносеологические изыскания, с которых он начал свои систематические работу в области философии, отойдя от занимавших его в юности планов социально-политического реформаторства.

Характерно, что теория знания в системе С. Л. Франка вовсе не играла роль своеобразного "гносеологического манифеста", лишь квалифицирующего позицию мыслителя среди коллег по философскому цеху, но служила действенным инструментом познания, органично связанным со всем корпусом философских идей. К сожалению, в отечественной литературе логические взгляды С. Л. Франка, которым философ уделил столь пристальное внимание в ранний период своего творчества, не нашли должного освещения. Вместе с тем на значение логической компоненты в трудах Франка настойчиво обращал внимание ещё о. В. Зеньковский в своём известном капитальном исследовании (История русской философии. Л., 1992. Т. 2, ч. 2. С. 458).

Нельзя сказать, что логические идеи Франка являлись чем-то совершенно оригинальным и уникальным. Скорее они были удивительно своевременны и вполне соответствовали духу логических исследований той эпохи. Логико-гносеологическим вопросам посвящена прежде всего работа "Предмет знания. Об основах и пределах отвлечённого знания", написанная по итогам научной командировки Франка в Германию и опубликованная в 1915 г. Стажируясь за границей, С. Л. Франк окунулся в атмосферу неокантианских споров о предмете и основаниях логики как науки, о её роли и месте в процессе познания, внимательно следил за нарождающимся феноменологическим движением.

Начало ХХ в. ознаменовалось радикальными изменениями в европейской логике. Это было время критического осмысления традиционного логического наследия, время оформления основ современной символической логики, формирование особого логического языка, существенно изменившего стандарты логических рассуждений и сблизившего логику с точными науками (в особенности, с математикой). Стараниями Б. Рассела и Л. Витгенштейна широкое распространение и признание получают в эти годы идеи Г. Фреге.

В России задачу переосмысления традиционного логического наследия помимо собственно логиков взяли на себя представители интуитивизма и феноменологии, среди которых в первую очередь следует назвать Н. О. Лосского, С. Л. Франка, Г. Г. Шпета и др. Прошедшие солидную неокантианскую школу во время стажировок за границей, живо откликнувшиеся на начавшие распространяться идеи феноменологии Э. Гуссерля, эти мыслители внесли свой вклад в разработку современного логико-гносеологического дискурса в русском языке, сумев избегнуть при этом крайностей психологизма и логического позитивизма.

Конечно, имя С. Л. Франка не ставится обычно в один ряд с именами выдающихся русских логиков ХIХ–ХХ вв. Однако способность Франка удивительно точно и ясно формулировать свои мысли, его умение выделять существенное в проблеме, делает его вклад в развитие логики чем-то большим, чем простое следование определённой логической традиции. Замечательно, что в работах Франка мы находим постановку тех вопросов, которые будут серьёзно занимать умы логиков на протяжении всего ХХ в. Это прежде всего вопросы о соотношении логики и психологии, о структуре суждения, о критериях логического следования, о природе интуиции и её соотношении с логическим измерением мысли, о связи языка и мышления, о смыслообразующих структурах знания. Ответы на эти и другие вопросы С. Л. Франк искал не на путях их формально-логического обсуждения, но посредством добросовестного содержательного анализа. В этом пункте позиция Франка близка таким русским мыслителям, как М. И. Каринский, А. И. Введенский, к влиянию которых на творчество философа мы ещё вернёмся ниже. Рассмотрим подробнее логическое учение С. Л. Франка о суждении.

Основополагающим пунктом в логических штудиях Франка является, несомненно, вопрос о предмете и о содержании знания. Решению этого вопроса посвящена одна из первых серьёзных работ философа "Предмет знания. Об основах и пределах отвлечённого знания", представленная к защите в качестве магистерской диссертации. Характерной особенностью этого исследования является теснейшая связь гносеологических и собственно логических аспектов рассматриваемых в ней тем. Так проблема предмета и смысла знания ставится и решается С. Л. Франком одновременно на трёх уровнях: семантическом, психолого-прагматическом и логико-грамматическом. Такая дифференциация в постановке проблемы позволяет выявить ряд неточностей и неясностей при анализе структуры суждения в традиционной логике.

Признание суждения основной структурной единицей логического мышления, характерно для традиции, восходящей ещё к И. Канту, однако Франк подчёркивает этот пункт с особенной настойчивостью. Понимание того, что именно суждение является носителем смысла, позволяет по-новому взглянуть на особенности строения этой формы мышления и иначе отнестись к связи её с понятием и умозаключением.

Традиционная формальная логика рассматривает суждение как структуру, связывающую в единство два (или более) понятия, которые выступают при этом в качестве относительно самостоятельных логических образований. В зависимости от способа связи и от особенностей связываемых элементов (терминов) суждения подразделяются далее на простые и сложные, категорические и условные, аттрибутивные и экзистенциальные и т.д. Такой трактовке суждений отвечает и порядок изложения учебного материала, в соответствии с которым стандартные учебники излагают сначала теорию понятий, затем суждений и, наконец, умозаключений, реализуя тем самым план восхождения от (якобы) простого к сложному. "Но если в современной логике есть пункт, в котором достигнуто уже общее соглашение, то это — сознание, что понятие не есть элемент, логически предшествующий суждению, и что суждение отнюдь не есть механический продукт связывания понятий. Но из этого следует, что исследование суждения не может начинаться с предвзятого допущения в нём частей, символизируемых как S и P, а , наоборот, эти части, их значение и границы их необходимости должны быть ещё уяснены через анализ суждений" (Франк С. Л. Предмет знания. Об основах и пределах отвлечённого знания. СПб., 1995. С. 50).

Своеобразным симптомом неадекватности трактовки соотношения суждений и понятий является неизбежная примесь психологизма к, казалось бы, совершенно объективному рассмотрению логического строя суждения. Трудности возникают уже при выделении в составе суждения субъекта и предиката. Каков критерий распределения ролей между терминами суждения? Ответ традиционной логики хорошо известен: субъект — "то, о чём идёт речь в суждении", предикат — "то, что говорится о субъекте". С незначительными вариациями такое понимание проходит через всю историю логики, оседая и в современных учебниках: "Таким образом, найти субъект суждения — это ответить на вопрос "Что (или кого) хотят охарактеризовать в суждении?" Соответственно для нахождения предиката суждения надо ответить на вопрос "Как, каким образом хотят охарактеризовать предметы, которые представляет субъект или субъекты?" (Войшвилло Е. К., Дегтярёв М. Г. Логика. М., 1998. С. 283).

Означает ли это, что субъект и предикат суждения являются категориями психологическими, зависящими исключительно от намерений и желаний говорящего? Согласно Франку, такой ответ был бы явно некорректным, так как неизбежной психологизации подвергся бы в этом случае и целостный смысл суждения, отвечающий за саму возможность понимания последнего. В этом пункте мысль С. Л. Франка созвучна идеям одного из основоположников современной символической логики, Готтлоба Фреге, который в полном соответствии со своими "платоническими" философскими установками настаивал на объективности такой категории как смысл. Так ещё в работе 1892 г. "Смысл и значение" Фреге писал, что смысл суждения "может быть достоянием многих, и, следовательно, не является частью или модусом души отдельного человека; ибо никто, пожалуй, не сможет отрицать, что человечество обладает общей сокровищницей мыслей, которую оно передаёт от поколения к поколению" (Фреге Г. Избранные работы. М. 1997. С. 28).

Таким образом, согласно Франку, гносеологические понятия предмета и содержания знания не могут быть прояснены путём редуцирования их к субъект-предикатной структуре простого суждения в формальной логике. В этом смысле учение о суждении как связи понятий не проясняет, но скорее затемняет проблему, поскольку смешивает в силу неточности критерия выделения субъекта и предиката их логические, грамматические и прагматические аспекты. Преподавателям логики хорошо известны сложности, возникающие на семинарских занятиях при анализе логической структуры суждений вроде суждения "Мне не чужд интерес к этому предмету". О чём собственно идёт речь в этом суждении? Совпадает ли его грамматическое подлежащее с логическим подлежащим? Где проставить "логическое ударение" при условии отсутствия контекста (и, следовательно, психологического ударения) суждения? Как реконструировать отсутствующий в грамматической форме количественный квантор? Легкомысленно отмахнуться от этих вопросов, считает Франк, может лишь человек, слепо доверяющий логической традиции и механически пользующийся формулировками правил, не отдавая себе отчёта в правомерности их применения в каждом конкретном случае.

Ещё больше вопросов возникает при анализе экзистенциальных суждений типа "Абсолютного знания не существует". Попытка приложить к нему шаблон, воспользовавшись вышеупомянутым критерием для различения ролей субъекта и предиката, неизбежно ведёт к разногласиям. Не лучше обстоят дела и с разделением суждений на атрибутивные и суждения об отношениях. Фактически большинство суждений может быть при желании истолковано и как атрибутивные суждения, и как суждения об отношениях. Эта относительность видов суждений относительно друг друга, неопределённость результатов анализа структуры суждений что субъект-предикатная структура суждения не может считаться чем-то самоочевидным и окончательным.

Что же в таком случае определяет именно логическую структуру суждения? По мысли Франка, ответ на этот вопрос невозможно найти иначе как через исследование природы логической связи между содержаниями; иными словами формально-логические неопределённости имеют своей причиной неясность гносеологического порядка. "Пусть мы имеем суждение "А есть В", в котором А и В суть понятия, по своему содержанию располагающиеся именно в этом определённом порядке следования. Поставим вопрос: в чём сущность такого соотношения? В каком смысле одно понятие может здесь служить отправным пунктом мысли и в какой форме "из него" или "за ним" логически следует другое понятие?" (Предмет знания. С. 51).

Очевидно, что терминология С. Л. Франка существенно отличается от используемой в формальной логике. Так, говоря о "логическом следовании", философ имеет в виду не соотношение между суждениями, зависящее от их истинностных значений, но тот особый акт мысли, который делает возможным для рассуждающего ("санкционирует") объединение различных содержаний с помощью связки в новую форму, акт, конституирующий собственно логический строй мысли. Такая терминология в русской логике восходит, в частности, к М. И. Каринскому. Согласно Н. И. Стяжкину, "понятия "субъект" и "предикат" в работах Каринского понимаются им не всегда однозначно. В большинстве случаев в выражениях вида xÉ y, где "É " есть знак логического "подчинения" х-са y-ку, термин х у него совпадает с субъектом, термин y — с предикатом, знак "É "со связкой суждения" (Стяжкин Н. И. Формирование математической логики. М., 1967. С. 423).

Стремление выделить динамический момент суждения, подчеркнуть его процессуальную природу характерно и для другого видного философа, "главы русского неокантианства", А. И. Введенского, на книгу которого "Логика как часть теории познания" часто ссылались в своих исследованиях С. Л. Франк и идейно близкий ему интуитивист Н. О. Лосский.

Главным положительным следствием этого понимания структуры суждения является особая трактовка предмета (а, значит, и совокупного смысла) мысли, выраженной в суждении. Вот что читаем по этому поводу у М. И. Каринского: "Подлинный смысл суждений всегда таков: предмет, который ближайшим образом характеризуется для нас такой-то совокупностью признаков (т.е. теми представлениями, которые непосредственно соединяются с термином подлежащего), имеет кроме того еще такие-то признаки (соединяемые непосредственно с термином сказуемого). ... Говоря, что тела протяжённы, мы хотим сказать вовсе не то, что в понятии тела есть признак протяжённости, а то, что предметы, которые характеризуются признаками, соединёнными с термином тело, но которым должны принадлежать и многие другие свойства и отношения, имеют свойство протяжённости. ...Итак, определённое понятие, соединяемое с термином подлежащего, вовсе не есть субъект суждения, а представляет только некоторые из его свойств или отношений и имеет особое назначение выделять этот предмет из других, указывать на него" (Классификация выводов. В: Избранные труды русских логиков XIX века. М., 1956. С. 62).

Разделяя в целом эту методологическую позицию, С. Л. Франк не согласен полностью с выводами, полученными в результате её проведения Каринским (а также Лосским в "Обосновании интуитивизма").Особую критику вызывает отождествление в трудах упомянутых авторов понятий "логическое подлежащее" и "предмет суждения". Определяя собой общий смысл суждения, предмет и содержание отнюдь не дублируются элементами традиционной логической формы суждения, не равны логическому подлежащему (субъекту) и логическому сказуемому (предикату). Дело в том, что субъект-предикатная структура суждения фиксирует содержания понятий как законченные определённости, превращая связь между ними в безжизненное уравнение. При этом исчезает ключевой во всяком суждении момент логического перехода мысли от одной определённости к другой. Этот вектор мысли, её принципиальная направленность, является логическим коррелятом гносеологической сущностной характеристики сознания — его направленности на предмет (интенциональности), — особенно подчеркиваемой в феноменологии Э. Гуссерля. Тем самым логический анализ мысли возвращается в естественный (и неизбежный) для него гносеологический контекст.

Адекватный гносеологическому контексту логический анализ суждения приводит, по мысли Франка, к следующей структуре: "Ах есть В", где Ах означает "А, взятое в связи с чем-то неизвестным". "В чём же тогда состоит предмет суждения? Решение очевидно: это есть не чистое А, и не А, связанное с В, а именно А в его связи с чем-то иным вообще. Содержание А, о котором до нашего суждения мы не знали, с чем именно оно связано, но которое мы с самого начала мыслим связанным с чем-либо вообще, определяется теперь как связанное с В. Схематически это может быть выражено так: "А есть В" = Ах есть В" (Предмет знания. С. 52).

Однако, такой результат есть лишь промежуточный шаг логико-гносеологического анализа суждения, т.к. теперь загадка логической связи перемещается на полюс предмета суждения - Ах. Как понимать выражение "А в связи с чем-то неизвестным"? Франк пишет: "Логически суждение "А есть В" остаётся непонятным, пока в нём есть хоть какой-либо элемент производный, пока мы не дошли до подлинной отправной его точки" (Там же).

Динамический момент (момент перехода) мысли, выявленный в суждении методологической позицией Франка, должен быть теперь обнаружен в элементе Ах, соответствующем предмету суждения. Понятие А, которому в традиционной логике соответствует субъект суждения, отнюдь не обладает содержательной завершённостью и окончательной определённостью, но само выступает впервые на фоне неопределённости в результате её дифференциации в акте формулирования понятия. Всякое понятие "в смысле специфического содержания , определённого законом тождества, с самого начала мыслится как момент некоторого более широкого целого, и иначе и не может мыслиться. ...В формуле Ах мы имеем, следовательно, не сложение, а вычитание" (Там же. С. 53).

Очевидно, что формальным аналогом этого целого выступает в логике универсальное множество, та предельно широкая предметная область, которая подлежит содержательному истолкованию в рамках конкретной теории. Сам С. Л. Франк не использует этого термина, поскольку в его задачу входит прежде всего выявление онтологических характеристик целого. Однако результат получен: найдена исходная логическая структура, являющаяся своеобразной "праформой" суждения. Формулировке всякого суждения вида "А есть В" предшествует акт внесения первичной определённости в некоторое универсальное множество. Такую исходную матрицу всякого суждения Франк обозначает как тетическое суждение. Тогда "суждение "А есть В" есть производная форма знания, опирающаяся на первичную форму "х есть А" (Там же. С. 54).

Будучи уже зрелым философом, излагая конспективно план своей философской системы в работе "Абсолютное" (1934 г.), С. Л. Франк следующим образом характеризует формально-логическую сущность определённости: "Логические законы говорят не о тех отношениях, в которые определённость последовательно вступает, а о тех, которые конституируют её сущность и из которой потом вырастает она сама. Определённость А возникает из отношения "А — не-А", принимаемого как первичное целое, предшествующее своим членам. Из этого следует двоякий вывод. Первое - всякая определённость, любое содержание понятия возможны только как частичное содержание мыслимого; поэтому любое А мыслимо как частичный момент целостности "А — не-А", из которой оно возникает и на которое опирается. ... Второе — Абсолютное примысливается к любой определённости как безусловно необходимая её основа.... Ибо оно...выступает первичным единством, предшествующим своим частям, только потом разделяющимся на них; само же оно не состоит из готовых определённостей; последние, напротив, сами возникают из него на основе отрицания и дифференциации и, следовательно, являются металогическими" (Франк С. Л. Русское мировоззрение. СПб., 1996. С. 60).

Такое понимание коренным образом меняет трактовку соотношения между понятиями и суждениями. Не связь понятий образует суждение (которое в таком случае словно складывается из готовых "кирпичиков"), но особый вид суждения — тетическое суждение — является формообразующим для всякого понятия, которое в свою очередь есть лишь первичный момент определённости, вносимой в предметную область. Дальнейшее использование понятий в суждении лишь предицирует предметной области всё новые содержательные признаки "х есть АÙ ВÙ С", возможно, со знаками отрицания.

Кроме того, важным следствием является принципиальное разведение тех ролей, которые в составе знания (в рамках конкретной теории) играют выражения А в формулировке, скажем, закона непротиворечия ("Ø (АÙ Ø А)") и в символическом представлении обычных суждений ("А есть В"). Если во втором случае выражение А обозначает объект, принадлежащий самой теории и подчиняющийся всем её постулатам и принципам, то в первом случае А есть обозначения объекта металогического по своей природе, объекта, конституирующего сами принципы построения теории. Здесь С. Л. Франком сформулирован важнейший методологический принцип работы с точными понятийными структурами, к осознанию которого логика вплотную приблизилась лишь в середине ХХ в. в исследованиях по неклассическим логикам.

Привязка понятий и суждений к конкретной предметной области является, по мысли Франка, не просто изящным философским жестом в логических изысканиях, но необходимым условием осмысленности самой логической работы. Особенно наглядно это проявляется в логиках неклассических (в частности, в релевантных логиках), где возникает насущная необходимость построения формальных механизмов, учитывающих влияние металогических факторов на особенности поведения формальных структур.

Отметим в заключении, что теория суждения, развитая в работах Франка, находит свое продуктивное применение в области теории умозаключений. Те же принципы кладутся философом в основу анализа логических выводов: "...Ни один вывод не может быть получен из отдельно связанных друг с другом предпосылок, если не предполагается сам его принцип — выхождение из самого себя, движение к другому" (Там же. С. 61).

 

© Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2001