***

Свет в конце туннеля оказался тусклой лампочкой ватт этак под 40. Она как-то нелепо торчала из патрона, который в свою очередь крепился к бетонному потолку двумя скрюченными проводами непонятного грязного оттенка.
-Ну, с прибытием, - проскрипел старческий голос у меня из-за спины. Я подскочил от неожиданности, чуть не ударившись головой в потолок. Потолок, с которого свисали гроздья паутины и пыли был низкий. Очень низкий. Я смог подняться лишь начетвереньки и попробовал развернуться к говорившему. Осколки кирпичей на полу больно впились в колени.
Наконец перед самым моим носом оказались две крайне вонючие босые ноги. Они были волосатые и насколько позволяла видеть грязная простыня, из-под которой они торчали - кривые. Я поднял глаза выше: простыня свисала с худых, как вешалка, плеч, дрожащие руки держали перед самым лицом книгу средней толщины в серой обложке из кожезаменителя. Он восседал на немыслимом кресле с высокой спинкой, которое состояло из переплетенных невероятными углами друг к другу труб. Трубы были ржавые, из трещин в них сочилась красно-бурая жижа. Они тянулись к нему из всех щелей и углов, что бы похотливо соединиться под задом этого странного существо. Тут он отвел книгу от лица и наконец повернул его ко мне.
Словно электрический разряд прошел от моих глаз до самых ног: на меня смотрел Бог. Он был одновременно и похож, и не похож на того, кто смотрел на меня с икон.. пожалуй, похожим было лишь выражение его лица. в следующее мгновение я испытал еще один шок - я узнал это лицо. На меня смотрел я сам. Но куда девался здоровый румянец? На меня смотрело изможденное до желтизны лицо, вокруг глаз темнели круги, на спекшихся губах выступила кровь. Он казался очень высоким. Его глаза лихорадочно блестели на меня из-под самого потолка. Казалось, что там, где он восседал, потолок был выше, хотя я и не видел никакого уклона.
- Ну с пробуждением, вот мы наконец и встретились. - В его голосе звучал скрип ногтей по стеклу.
- Боже мой... - только и смог прошептать я.
Он ухмыльнулся, но как-то печально.
- Так ты бог? - Зачем-то спросил я.- Значит ты все-таки есть?
- Бога нет.
- Но ведь ты... вы... Но вот же вы, я вижу вас.
Неожиданно что-то белое, продолговатое и маленькое вывалилось из-под его простыни прямо мне под нос. Кажется, это был опарыш. Я передернулся от отвращения. Он же невозмутимо поднял его и протянул мне, - Угощайся. - Я с омерзением отшатнулся.
-Ну что же ты? Ведь это Плоть Христова, - и видя мое недоумение добавил, - он питается мною, а значит, он тоже плоть Христова. Ты удивлен?, - конечно, я был просто шокирован, все происходящее никак не укладывалось в голове.
Между тем, он сам отправил извивающегося червя в полный гнилых зубов рот. Меня чуть не вывернуло наизнанку, но я каким-то чудом сдержался. Что делать?
- О боже, а я-то, грешный, я всегда думал, что тебя нет.. - о господи, что я несу!
- Ага, и это не мешало никогда тебе ставить свечи в церкви во славу мою.
- Боже, прости меня, ибо согрешил я, нарушал я заветы твои... - залепетал я , во мне нарастала паника. Он скривился от отвращения.
- Теперь уже поздно бояться - меня нет. Бога нет. Бог мертв. Ты убил его... и тебя... и тебя тоже нет.
- Я убил?.. Я никого не убивал, - просто в голове не укладывается, - Как же так, как такое может быть...
- А очень просто: я -это ты, ты - это я.
- Я что, тоже умер?
- Да.
- И ты что, умер вместе со мной? Но я же вовсе не хотел тебя убивать...
- Нет, ты уже давно убил меня - резко оборвал он - Ты медленно убивал меня большую часть своей сознательной жизни.
Вначале ты обрезал мои крылья и моя спина до сих пор болит и кровоточит. Тебе было слишком больно и страшно желать прекрасного и неведомого. Ты боялся не того, что за поворотом окажется все та же серая стена, нет. Ты боялся, что там будет нечто Иное.
И ты убрал подальше все то, что напоминало тебе об иных путях.
И я умер. Ты убил меня в себе. Убил своим безразличием и неверием. Но не просто убил, а сначала вдоволь извалял в грязи.
Знаешь, где находится это место? - Он обвел рукой эту каморку, которая была похожа разве что только на подвал. - Мы находимся в твоей голове. Вот во что ты превратился. Когда-то эта комната имела высокий сводчатый потолк и в остроконечные окна лился свет. Но время шло, и нарастала пыль и паутина. ветер выбил стекла, стены разрушил ты сам. И осталась лишь одна эта каморка. я все ждал, когда ты придешь разгрести завалы, но ты все не шел - у тебя были дела поважнее - ведь надо было и начальника с кресла спихнуть, и денег на иномарку поднакопить, и жену помоложе найти... И вот теперь хоть ты и пришел, уже нельзя ничего исправить - в твоей книге кончились листы. - он повернул книгу, которая все это время лежала у него на коленях, ко мне так, что смог увидеть на ее последней странице надпись:

Я вспомнил, как больно мне было когда-то, много лет тому назад. Когда-то я хотел летать к звездам, увидеть далекие земли, найти свою единственную... Но звезды и земли обернулись дачей в пригороде, а она, единственная - сказать стыдно - сбежала с другим. На мгновение мне показалось, что мне вновь больно и я увидел, что от этого на его лице проступил румянец. " Ну и мерзкий же ты садист!" - подумал я. "Вот тебе, получай!" - и я усилием воли отринул от себя все то, о чем пытался мне напомнить он - ведь я знал, что это - нереально и недостижимо - а значит - бессмысленно. Он дернулся, как от удара плетью.
- Вот тебе за ту боль, которую ты причинил мне желанием летать! - Изгыгнул из себя все свои воспоминания о ней. Теперь они блестели на полу и напоминали обыкновенную болотную жижу. Он побледнел.
- Вот тебе за мечты! - Мечты образовали лужицу, в которой почему-то вместо потолка отражалось небо. Он еще больше побледнел, хотя казалось, что дальше уже некуда. через него стала отчетливо просупать стена - он становился прозрачным.
- Вот тебе за все! - я чуть сам не захлебнулся, а он стал совсем прозрачным и вдруг я понял, что его уже нет. Я убил его. На этот раз по-настоящему. Все, что от него осталось - это простыня, которая теперь шла рябью на полу от червей, кишащих под ней. За переплетением труб, на которых он когда-то восседал виднелась дыра в кладке, из которой сочился слабый серый свет.
Я потянулся туда, но что-то крепко держало меня за живот. Я осторожно опустил голову и посмотрел. Боже мой! В моем животе зияла ужасающая рана, откуда тянулось что-то, похожее на связку окровавленных саделек. Они были защемлены под кирпичем, в который я теперь упирался левым коленом. Я инстинктивно дернулся. Кровавая масса с липким чмоканьим осталась на полу.
Я пополз вперед. Моя рука угодила на простыню, и я подскольнувшись упал на нее лицом. Черви моментально облепили меня. Напрасно я кричал и пытался выбраться - они лезли мне в рот, в нос, я чувствовал, как они пробираюся к сердцу сквозь рану в животе, шевелятся в глазницах.
Не знаю, сколько прошло секунд или часов, но вот они стали двигаться медленнее. Неожиданно я почувствовал, что могу встать. Я осторожно поднялся, ощущая в теле необычайную легкость. Но боже мой! Куда исчез подвал с его низким потолком и грязными стенами. Я стоял на столе. Вокруг меня толпились озабоченные люди в белых халатах. А на столе лежал... поверженный мной бог. Он был опутан проводами, которые тянулись к издававшему противный длинный писк ящику.
Послышались голоса:
- Да все, готов он... Тело-то увезите...
Я спрыгнул со стола - меня явно никто не видел, и пошел. Меня все больше и больше тянуло куда-то вперед и немного вверх. Я шел по коридорам, по которым не замечая меня сновали люди. И лишь один раз какая-то старуха в инвалидном кресле испуганно перекрестилась, глядя куда-то сквозь меня.
Неожиданно я оказался в комнале, где люди в белых халатах столпились вокруг кого-то лежащегоа столе. Меня с силой дернуло вперед.

Я оказался в полной темноте. Было тепло и спокойно. Ах вот, каков рай... Еще некоторое врнемя я пытался осознать, что же все-таки произошло. Но воспоминания постепенно все больше и больше путались. Так прошло еще сколько-то часов. Неожиданно я понял, что хочу вспомнить, что же такое свет. И я пополз куда-то вперед.