История здания РХГА

Столетний юбилей здания РХГА - выдающегося памятника архитектуры Санкт-Петербурга

Никоненко С.В.

В ноябре 1915г. был принят комиссией по строительному надзору городской думы доходный дом Петроградского губернского кредитного общества (наб. р. Фонтанки, 15), построенный архитекторами К.С. Бобровским и Б.Я. Боткиным. Скульптурное убранство фасада выполнил скульптор-модельщик А.Е. Громов. Здание представляет собой единый комплекс со зданием банка, которое выходит на Караванную улицу под номером 12 и построено теми же зодчими. Следует отметить, что Боткин и Бобровский были на то время молодыми перспективными архитекторами; Боткин закончил Академию художеств в 1906 г., а Бобровский – в 1904 г. Бобровский был учеником прославленного зодчего Леонтия Бенуа, а Боткин получил серьезную практику, будучи членом коллектива архитекторов, который в 1908-1910 гг. построил здание магазина Гвардейского экономического общества (Б. Конюшенная ул., 21-23, впоследствии ДЛТ). Однако здание банка – их первая и единственная самостоятельная работа в Петербурге.

Заказчик и собственник дома – Петроградское губернское кредитное общество – было солидной финансовой организацией, образованной в 1906 г. под названием С.-Петербургское общество долгосрочного кредита. В 1908 г. общество стало именоваться С.-Петербургским губернским кредитным обществом, а, после переименования Санкт-Петербурга в Петроград, приобрело название, которое и сохранялось до 1919 г., когда банк был закрыт и национализирован. Отметим, что, начиная с 1880-х гг., банки выступали заказчиками видных зданий, которые, в основном были выстроены в самом центре столицы и существенно изменили ее облик. Здания банков на Невском пр. (№№ 1, 7-9, 12, 44, 58, 62, 82), Б. Морской улице (№№ 3-5, 15, 22, 32, 31) и других улицах являются высоко художественными памятниками архитектуры. И дом на Фонтанке, вне всякого сомнения, входит в число достижений русского зодчества.

Перед тем, как мы поговорим о самом здании РХГА, хотелось бы немного сказать об истории квартала и участка. На сохранившейся гравюре, изображающей Аничков дворец и относящейся примерно к 1770 г., видно, что к северу от Невского проспекта по нечетной стороне Фонтанки была довольно пустынная территория, хаотично застроенная небольшими строениями. Поэтому неудивительно, что возле почти пригородной дороги, соединяющей Летний дворец (был на месте Михайловского замка) и Невский проспект, разместили слоновый двор («караван-сарай», около которого жили «караванщики» (т.е. погонщики и служители, которые «по улице слона водили»). Именно от слонового двора улица получила свое экзотическое наименование Караванной. Но отметим, что такое название и поныне не кажется странным, поскольку с 1877 г. улица упирается в здание цирка, на арене которого выступают целые «караваны» разных зверей. Причем, насколько известно, слоновый двор находился как раз на участке, которое ныне занимает здание РХГА (затем он был переведен в район Суворовского проспекта, который до 1900 г. назывался Слоновой улицей). Поэтому история дома на Фонтанке удивительна: сначала здесь был слоновый двор, а потом банк!

Каменные дома, стоящие вплотную друг к другу, появились в начале XIX в. Этот квартал предназначался для «обывательской застройки», поэтому большинство домов были доходными, т.е. состояли из квартир разной площади и разного уровня комфорта, которые сдавались внаем. Лишь дом № 7 по Фонтанке и его флигель по Караванной № 4 принадлежали аристократам – Белосельским-Белозерским. Они жили в этом старинном доме, предпочитая сдавать роскошный дворец на Невском внаем. До 1970-х гг. на Караванной улице под № 10 стоял барский двухэтажный особняк с большими арочными окнами в стиле необарокко. Сильно поврежденный во время войны, он был снесен для устройства предполагаемого дублера Невского проспекта (план, возникший в 1915 г., так и не осуществлен). На его месте сейчас современное здание бизнес-центра, которое выстроено из стекла и облицовано серым камнем. Несмотря на то, что архитекторы стремились согласовать новый дом с соседним зданием банка, у них мало что получилось: дом выглядит диссонансом в старой застройке. Фасад на Фонтанку этого бизнес-центра представляет собой недостроенное здание 1980-х гг., предназначенное для какого-то НИИ, но на долгие годы замороженное и достроенное лишь в 2000-е гг. Это здание, в виде «коробки» выстроенное советскими архитекторами, гораздо лучше согласовано со зданием РХГА, хотя и несколько диссонирует, «придавливая» его справа. Прочие дома в квартале – это доходные дома, которые постепенно перестраивались и росли вверх. Представляет значительный интерес дом № 19, который сохранил старинный фасад пушкинского времени, правда, безвкусно надстроенный в советское время. Этот дом, выступающий острым углом на Фонтанку, скрывает дома за собой, если смотреть с Аничкова моста, в том числе и здание РХГА. Именно поэтому не существует ни одного дореволюционного снимка здания, хотя фотографий, снятых с Аничкова моста, довольно много. Прочие дома в квартале – тоже старинные здания, которые были надстроены и перестроены в период эклектики. Все эти дома – настоящие памятники и поныне жилые здания. Это дом № 2 с двумя изящными башенками; № 11 - так называемый «дом Дягилева»; № 17 - строгий, будто выточенный красный дом, соседний с РХГА.

Не стоит забывать, что здание РХГА стоит на набережной Фонтанки. Сто лет назад, на момент постройки здания, она была совсем другой. Да, напротив был совершенно тот же прекрасный вид на «Фонтанный дом» - дворец графа Шереметьева, за которым уже тогда громоздились брандмауэры доходных флигелей по Литейному проспекту, равно как и торчали верхушки старых лип барского сада. Рядом был Шуваловский дворец, дворец Белосельских-Белозерских и прочие особняки высшей знати. Но на самой реке, где сейчас стоит множество туристских судов, а голоса экскурсоводов из репродукторов порой врываются в самые верхние аудитории, тоже было всё забито – но только баржами с дровами. Недалеко от РХГА (у дома № 19) сохранился причал екатерининского времени, на который выгружали дрова. Барок было так много, что лишь посередине был узкий проход для судов. Кроме барок, напротив здания РХГА долгие годы был живорыбный садок – большая баржа с будкой, в полу которой был вмонтирован огромный сетчатый ящик; в нем содержалась рыба на продажу. Кстати, по Фонтанке было и пассажирское движение: каждые 15 минут ходил пассажирский пароход. Он проходил всю Фонтанку – от Летнего сада до Старо-Калинкина моста и делал остановки у Симеоновского и Аничкова мостов.

Теперь перейдем к самому зданию. На сохранившейся почтовой раскрашенной открытке начала ХХ в., изображающей Манежную площадь, виден дом № 12 по Караванной улице. Он представлял собой приземистое желтое трехэтажное здание с невысокими этажами, скромным классически декором, балконом в центре второго этажа и треугольным фронтоном, в котором было четыре окна (каменная часть мансардной квартиры). Не лишенный благородства и старинного облика дом был рядовым зданием, уступая в импозантности соседним домам. К сожалению, не сохранилось ни одного изображения, на котором можно было бы увидеть «трехэтажный дом», который выходил на Фонтанку, 15. Это большая потеря, но тогда далеко не все улицы столицы снимались на фотокамеру. При строительстве банка и доходного дома архитекторы сохранили часть старых стен (в то время это было обычной практикой, если стены были прочные и надежные). Этим обусловлено то, что первый этаж здания практически не возвышается над уровнем тротуара: это, очевидно, старинная часть дома, которая глубоко «вросла» в землю. Сейчас не представляется возможным определить, какую часть старых стен сохранили строители дома. Скорее всего, это первый и второй этажи. Возможно, сохранена и разбивка по осям. Однако установить это можно, лишь сбив штукатурку со стен и обнажив кладку; понятно, что на это никто и никогда не пойдет.

Хочется два слова сказать о той части здания, в которой располагался банк – ведь два дома представляют собой единое целое. Здание банка, в котором с самого начала располагался большой кинематограф «Сплендид-Палас» (впоследствии переименованный в «Родину») выстроено в стиле неоклассицизма с творческим цитированием мотивов флорентийского зодчества. Первый и второй этажи объединены в ордер, который усилен глубокой нишей с тремя арками и восьмью мощными колоннами. Второй и третий этажи здания обработаны серым камнем и более нейтральны. На мансардном этаже, отделенном балюстрадой из балясин, располагается величественный картуш, обрамленный двумя скульптурами крылатых львов (недавно они были заново вызолочены). В задачи статьи не входит подробное описание внутреннего убранства этой части дома, но мы отметим, что интерьеры выдержаны в стилях неоклассицизма с элементами отделки палаццо времен Медичи. Строгие залы с колоннами, резные двери и камины темного дуба, панно на мифологические сюжеты, лестницы с балясинами – во всем чувствуется как присущая банку солидность, так и свойственное дворцу изящество. Современники отмечали это новое здание как замечательное творение классического зодчества, и даже строгий, придирчивый критик Г. Лукомский дал дому высокую оценку. В заключение рассказа об этом доме отметим, что верхний зал перекрыт двускатной стеклянной крышей, которая прекрасно видна из окон подъезда и дворовых помещений РХГА (недавно была отреставрирована).

Доходный дом, выходящий на Фонтанку, вне всякого сомнения, гораздо скромнее банковского здания, но и он является замечательным памятником итальянизированного неоклассицизма. Дом не только автономен, но и отличается собственным решением фасадов. Здание отличается строгим обликом. Оно отделано серой цементной штукатуркой (кстати, гораздо более долговечной, чем обыкновенная), что свойственно эстетике неоклассицизма, который отказался от многоцветности модерна и эклектики, перейдя к монохромному решению фасадов. Тем более, такое решение особенно перекликалось с серой каменной облицовкой итальянских палаццо. В РГХА несколько лет существует центр итальянской культуры; и довольно символично, что он расположен в здании, на архитектуру которого оказало сильное влияние итальянское зодчество.

Особо остановимся на декоре этого здания. Картуши, балясины, цветочные мотивы заимствованы из первоисточников в ренессансном зодчестве; в них есть нечто как от «стиля Медичи», так и от манеры Палладио. Как свойственно домам в стиле неоклассицизма, декор на фасаде крупный, даже массивный, но достаточно редкий, отчего он не затеняет игру гладких плоскостей стен, эркеров, карниза, мансарды. «Первоисточники», итальянские палаццо, – относительно небольшие здания; здесь же декор и архитектурные приемы применены к фасаду крупного доходного дома. Поэтому декор и фасад этого здания – творческая интерпретация, а отнюдь не подражание ренессансным прототипам.

Первые два этажа решены в спокойной и сдержанной манере. Отделанные легким рустом, они служат как бы постаментом зданию. Такое решение фасада характерно именно для крупных доходных домов эпохи модерна и неоклассицизма, в большинстве которых первый и второй этажи отделывались строго, даже сурово, контрастируя с декоративностью верхних этажей. Лишь два балкона на втором этаже – нарочито тяжеловесные с мощными развитыми кронштейнами, украшенными вырезанными в камне листьями и плодами – украшают вход в здание. Между этими балконами посередине как бы «спряталась» глубокая ниша арки во двор. Подобные балконы применял также великий зодчий Щуко, который в то же время строил в схожий знаменитый дом на Каменностровском проспекте, 65.

Три этажа выше – с третьего по пятый – как бы контрастируют с нижними, отличаясь легкостью, изяществом, хотя и в них видна нарочитая сухость, четкость и даже «грубость» в линиях и деталях. Пилястры с коринфскими капителями создают ордер, задавая масштаб всему зданию, выступая его смысловым центром. Между пилястрами мы видим пять не сильно выступающих изящных эркеров, которые идут лишь на два этажа и завершаются балкончиками с балясинами. Анфилада сближенных эркеров – это прекрасная творческая находка, довольно редкая для домов Петербурга (стоит отметить дом на Каменностровском пр., 53, арх. С. Гингер, 1910 г., где этот прием был применен впервые). Две боковые оси на четвертом и пятом этажах украшены бетонными балконами с балясинами, которые уравновешивают своей строгостью изящество эркеров и придают всему фасаду поразительную цельность и строгость. В нынешней аудитории № 504, к примеру, находится оба балкончика, что придает этой зале навсегда запоминающуюся особенность.

Шестого этажа как будто нет. Настолько удачно зодчие смогли его «спрятать», применив оригинальный прием: большие картуши цветочного рисунка, расположенные над коринфскими капителями пилястр совершенно отвлекают внимание от полноценного этажа с большими окнами. Тем самым, здание оптически «облегчается». Оно, при всей строгости своей брутальной пластики, кажется легким, устремленным ввысь, будто бы выточенным из черной глыбы. Мощный развитый карниз, на котором мы видим сплошную балюстраду с перилами из каменных балясин, наполовину скрывает мансарду. Девять квадратных кубов, уходящих в скат кровли и строго соответствующих осям здания, делают мансарду важным композиционным акцентом, завершающим это высокое здание. Вместе с тем, мансарда выглядит «родной», совершенно уместной. Она может служить прекрасным пособием современным архитекторам и инженерам; ведь искусство создавать художественно оформленные мансардные этажи в современном Петербурге, увы, давно утрачено. Надо отметить, что фасад здания уже начинал ветшать, но ему «повезло»: в 2000-е гг. в рамках адресной программы реставрации фасадов по Фонтанке он был отреставрирован.

С парадной лестницы хорошо виден узкий и глубокий двор здания. Несомненно, планировка дворов осталась «в наследство» от прежнего доходного дома, который был невелик, отчего дворы не казались столь тесными. Бобровский и Боткин, хорошо осознавая, что двор маловат, применили оригинальный подход к композиции дворовых фасадов, который был выработан еще в период модерна. Архитекторы сделали контур двора подчеркнуто изломанным, с выступами и впадинами, со скошенными углами на поворотах. Особенно творчески зодчие подошли к оформлению двух симметричных лестниц черных ходов. Лестницы помещены в выступающие призматические башни-ризалиты, а входы на них дополнительно акцентированы нарочито «крепостными» по своему решению тамбурами входов с арочными проемами. В результате пространство двора, являющееся типичным для Петербурга двором-колодцем динамично; оно как бы «пульсирует». Двор несет в себе определенную лапидарную пластику. Поэтому мне хотелось бы отметить, что и скрытые от глаз, утилитарные фасады зодчие проработали с большим вкусом. Отметим также особенность этого здания, которая не сразу бросается в глаза. Около черных лестниц находятся небольшие жилые помещения всего из двух комнат, предназначенные для прислуги; они имеют иную разбивку по этажам и более низкие потолки. И поныне большая часть этих служебных помещений – жилые однокомнатные квартиры; поэтому здание РХГА, еще до войны занятое разными учреждениями, частично сохранило функции жилого дома.

Давайте зайдем в парадную этого большого здания. Мы попадаем в довольно просторный вестибюль. Чрезвычайно ценно то, что пол вестибюля и площадок лестницы вымощен подлинной плиткой. Особенно богато мощение нижнего вестибюля, где на полу выложен красивый геометрический узор из плитки разных форм и четырех цветов.

К сожалению, плитка потрепана временем; однако администрация РХГА относится к ней очень бережно. И это не только потому, что дом с 1993 г. состоит на учете в ГИОП. Дело в том, что вузом управляют профессора Д.К. Богатырев, Р.В. Светлов, Д.В. Шмонин - люди высокой культуры, которые прекрасно понимают, что художественные полы парадной – это своеобразная «визитная карточка», самая видная часть интерьера старинного дома. Но все же нельзя не признать, что десятилетия хищнической эксплуатации в эпоху советских учреждений, а также значительная нагрузка на полы берут свое: плитка нуждается в серьезной реставрации, а это не только дорого, но и затруднительно – ведь такой плитки больше в России не выпускается… Зато прекрасно сохранились перила, за которыми заботливо ухаживают. Они простого, строгого, но изящного рисунка. Похожие перила можно видеть и в знаменитом «доме Бенуа» (Каменностровский пр., 24-26) – ведь Боткин и Ю. Бенуа работали вместе на строительстве здания ДЛТ. По словам ректора РХГА Д.К. Богатырева, в окнах парадной ранее были старинные остекления с фрагментами витражей. По моим сведениям, они были «геометрического рисунка», однако изображений их обнаружить не удалось. Еще в тот период, когда РХГА занимал лишь небольшие площади, подъезд был отремонтирован, а старые окна заменены на стеклопакеты с сохранением исторического рисунка. Остается только предположить, насколько красиво выглядело огромное арочное окно между шестым и седьмым этажами сто лет назад, когда оно сияло таинственным светом переливающихся цветных стекол.

С площадок парадной в коридоры и аудитории РХГА ведут большие массивные двери (ныне после ремонта многие из них закрываются, что важно для звукоизоляции и экономии тепла). Это – двери бывших огромных барских квартир доходного дома, которых было двенадцать (квартиры в мансардном этаже сдавались дешевле). Еще до основания РХГА (тогда РХГИ), когда дом занимали разные учреждения, планировка квартир была изменена. Впрочем, это характерно для доходного дома, функция которого легко обратима из функции жилого здания в конторское, учебное, торговое и даже фабричное сооружение. Тем не менее, отдаленно угадываются контуры былого коридора, а некоторые аудитории (например, 603, 604, 504 и др.) не изменили своих размеров и представляют собой бывшие комнаты. Да и такая бытовая деталь, как санузлы, на своем историческом месте. К большому сожалению, многие элементы внутреннего убранства давно утрачены: больше нет лепных розеток, оконных латунных шпингалетов, кованой решетки лифта, которая вторила перилам лестницы. Зато сохранилось окно в брандмауэре седьмого этажа, из которого открывается красивый вид на крыши и купола города. Еще одна загадочная особенность этого дома: из-за контура участка боковые брандмауэры идут не перпендикулярно плоскости фасада, а под углом к ней. Надеюсь те, кто бывал в РХГА, замечали, что в актовом зале один из углов у окна тупой, а в аудитории 504 он, наоборот, острый.

В искусстве нет закона неуклонного прогресса. Сейчас, в 2015 году, строят другие дома, но они не могут сравниться по своим художественным достоинствам со строгим и величественным домом на Фонтанке. Здание РХГА, представляющее собой памятник архитектуры, отмечает свой столетний юбилей. Будем надеяться на то, что оно будет заботливо сохраняться для потомков, а каждый, кто учится, работает или просто посещает РХГА, будет знать про этот дом и с почтением к нему относиться.

Сергей Витальевич Никоненко,
профессор, доктор философских наук,
[email protected]

Воспоминания В.М.Осипова

Рассказывает бывший жилец дома №15 на Фонтанке Владимир Михайлович Осипов, кандидат физико-математических наук, ученый секретарь НИИ ОЭП, ведущий научный сотрудник

«Моя семья прожила в этом доме много лет, в квартире №5 на 4-м этаже. Мой дед, балетмейстер Георгий Поликарпович Богданов переехал в эту квартиру в 1924 году. В это время он ушел из балетной труппы Мариинского театра, начал работать балетмейстером и преподавателем, и понадобилась большая квартира. Было 8 комнат, в том числе и большой зал для занятий.

В качестве аккомпаниатора у деда одно время подрабатывал молодой Евгений Мравинский. По вечерам частенько собиралась большая компания – играли в карты, в винт. Ближайшими друзьями семьи были Виктор Александрович Семёнов, в ту пору директор балетного училища, и его жена Марина Тимофеевна Семёнова, прима-балерина Мариинского театра; народная артистка Мария Домашёва с мужем, актером Лёвушкой Назарьевским. Приглашали и Утёсова, он развлекал публику и незаметно получал за это гонорар.

Всё изменилось в 1930-е годы. Вначале квартиру разделили на две. Нам оставили те комнаты, окна которых выходили на Фонтанку. В 1938 году деда арестовали и через месяц расстреляли. За гастроли в Харбине его объявили японским шпионом. В три комнаты подселили жильцов, у нас осталось две (с балконами). Там и провели страшную блокадную зиму бабушка и мама с маленькой дочкой, моей сестрой, которую потом увезли в детский дом в Ярославскую область. Мама, решив, что вторую зиму она не переживет, ушла из Публичной библиотеки и записалась добровольцем в армию.

Я родился в этом доме в начале февраля 1944 года и жил там до 1972 года. Получив квартиру для молодой семьи, переехал в Сосновый Бор, но каждый раз, бывая в Питере, стараюсь пройтись по родной Фонтанке.
В 2018 году по моей просьбе в дворовой арке дома укрепили памятную табличку проекта «Последний адрес» с именем Г.П. Богданова.

И еще одна деталь, касающаяся истории дома 15: рассказ Даниила Гранина «Дом на Фонтанке» - написан именно об этом доме».