РУССКАЯ ХРИСТИАНСКАЯ ГУМАНИТАРНАЯ АКАДЕМИЯ

ИСТОРИЯ

Н. И. Приходько

РУССКО-ШВЕДСКАЯ ВОЙНА 1808–1809 гг. В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

Русско-шведская война 1808–1809 гг. или, как по-другому ее называют, Финляндская, занимает небольшое место в истории России. По сравнению с великими Наполеоновскими войнами XIX столетия, она остается до сих пор крайне мало изученной. Хотя по результатам своим она не уступает в значимости наполеоновским войнам и справедливо занимает достойное место в ряду великих событий Российской истории.

Необходимо отметить, что важнейшим итогом русско-шведской войны 1808–1809 гг. стало присоединение Финляндии и исполнение, таким образом, Петровских планов по достижению безопасности северо-западных границ России.

Малая изученность историками этой войны побуждает заняться более углубленным ее исследованием. Были поставлены следующие задачи: во-первых, собрать как можно больше источников, которые каким-либо образом затрагивали финляндскую войну 1808–1809 гг., во-вторых, после тщательного их изучения попытаться дать им объективную оценку, чтобы представить действительную цепь исторических событий.

Разбор источников показал, что в отличие от русских историков позиция шведских и финских исследователей в оценке войны другая. И вообще, каждая сторона придерживается своей точки зрения, а расхождения проходят по основным этапам войны, конкретно: по причинам начала войны 1808 г., значимости военных действий 1808–1809 гг. и Боргосского сейма, а также по вопросу национальной обособленности финского народа и послевоенного развития Финляндии в составе России.

На первом этапе историческая литература по русско-шведской войне 1808–1809 гг. развивалась, в основном, в мемуарном направлении. Первое издание под редакцией Л. К. Сухтелена являлось отражением военных событий 1808–1809 гг. с точки зрения очевидца, и эта работа не носила исследовательского характера.

Сухтелену удалось показать эпизодические, действительные события русско-шведской войны 1808–1809 гг., но в то же время он не исследует причины войны, не учитывает международную обстановку начала XIX в. и порой, местами, допускает неточности в изложении фактов.

Сухтелен ставил перед собой задачу, главным образом, отразить крупные успехи русской армии, талант и умение генералов в проведении крупных военных операций, храбрость и стойкость солдат в годы войны, несмотря на суровые условия северной природы.

Только с появлением работы русского историка К. Ф. Ордина в 1889 г., с привлечением документов различных архивов наступает второй этап в развитии отражения событий русско-шведской войны в исторической литературе.

Следует отметить, что К. Ф. Ордин стал первым исследователем, который наиболее полно изложил историю русско-шведских отношений, начиная с древнейших времен и заканчивая 1809 годом.

Исследуя русско-шведскую войну, он пришел к выводу, что одной из основных причин начала войны послужила бездарная политика и личностные качества шведского короля Густава IV, который не только не смыслил в военных делах, но еще был человеком неуравновешенным.

Что же касается позиции России в начале XIX в. в международной политике, то Ордин считал, что главным стремлением России было находиться в мире и согласии с другими странами, и основной задачей политики Александра I являлась защита границ своего государства от внешнего вторжения (например, от Англии), и согласно поставленной задаче, российский император сделал все возможное.

В своей работе Ордин большое внимание уделяет вопросу статуса Финляндии, который, следует отметить, в дальнейшем вызвал горячие споры среди историков. Ордин придерживается той позиции, что вхождение Финляндии в состав России способствовало ее прогрессивному развитию, и что Финляндия не могла получить самостоятельности, так как ей уготовлялась роль охраны северо-западных границ России.

Со своей стороны хочу отметить, что шведские и финские историки (такие, как Даниельсен) полностью отрицают доводы Ордина в отношении политического статуса Финляндии.

Следующий этап в развитии отражения событий русско-шведской войны 1808-1809 гг. в исторической литературе следует соотнести с выходом коллективной работы шведских историков военно-исторического отдела шведского генерального штаба.

На русский язык этот труд был переведен в 1909 г. группой русских офицеров Финляндского военного округа под руководством полковника А. М. Алексеева. Из работ шведских историков по русско-шведской войне 1808–1809 гг. этот труд следует считать и по сей день наиболее полным.

В ходе исследования стало очевидно, что шведские историки выдвигают совсем иную оценку этой войны. Расхождения проходят по основным этапам финляндского конфликта. Например, утверждение русских историков (Михайловского-Данилевского, Ордина), что Швеция является виновницей начала войны в 1808 г., они считают ошибочным, так как убеждены, что шведский король Густав IV сделал все возможное для предотвращения конфликта, и только предательская политика и необдуманные поступки Александра I привели к войне. Обвиняя Россию в захватнической политике в отношении Финляндии, шведские историки все же оправдывают действия Александра I, так как полагают, что он не согласился на мирное урегулирование конфликта только потому, что "был объят страхом перед французами и что ничего не решался предпринимать против их желания" (Алексеев А. М. Шведская война 1808–1809 гг. СПб., 1909. Ч.1. С. 59).

Однако, со своей стороны, хочу заметить, что позиция шведских историков искажена, так как душевное состояние Российского императора не могло быть решающим фактором в войне, и не могло быть действительной причиной неудач Швеции и ее поражения .

Что же касается ультиматума, предъявленного Швеции со стороны России, то шведские историки считают, что русские напали на Финляндию внезапно и без объявления войны, а о существовании ультиматума Густав IV узнал только тогда, когда арестовали русского курьера Алопеуса.

Хотелось бы отметить, что на протяжении всего труда проходит мысль: во всем виновата Россия, а Швеция же выступает в роли жертвы дипломатических интриг между европейскими странами.

Последний этап в исторической литературе по русско-шведской войне 1808–1809 гг. связан с выходом в 1965 г. работы И. И. Кяйваряйнена. Проведя тщательное исследование русских, финских и шведских работ по русско-шведской войне, автор не оставил без внимания документы различных архивов и предложил совсем иную оценку как внешней политики России с европейскими странами в начале XIX в., так и в отношении финляндской войны 1808–1809 гг.

По мнению Кяйваряйнена, во-первых, ошибочно думать, что Александр I во внешней политике следовал желаниям Наполеона и, тем более, испытывал страх перед французами.

Доказательством своей правоты он считает ситуацию с Прусским королем накануне войны. Когда Наполеон настаивал на том, чтобы Александр I присоединил к своему государству польские владения Фридриха-Вильгельма (прусского короля), российский император не только не принял этого дара, но и добился сохранения этих владений за Пруссией. К тому же, Александр I думал, прежде всего, об интересах своего государства и сделал все возможное для его безопасности.

Во-вторых, в отношении Тильзитского мира, которому историки уделяли слишком много внимания, автор справедливо отмечает, что одной из важнейших задач политики Наполеона было достижение полной политической изоляции России и обеспечение собственного тыла для дальнейших завоеваний, а затруднения Александра I в принятии решений Кяйваряйнен оценивает не как слабость и страх перед Наполеоном (как утверждают шведские историки), а как обдуманную и выжидательную политику.

Российский император надеялся на исполнение обещаний, данных Наполеоном в Тильзите в отношении Молдавии и Валахии, а Швецию использовал как средство давления на французского императора.

О завоевании Финляндии Российский император задумался только тогда, когда убедился в тщетности своих ожиданий на турецком направлении. Присоединение Финляндии к России стало рассматриваться как компенсация за поражение в делах на юге.

В-третьих, утверждение шведских историков, будто бы Россия напала без объявления войны, И. И. Кяйваряйнен считает просто не обоснованным, так как исходя из содержания дипломатической переписки между Петербургским и Стокгольмским двором накануне войны, прослеживались явные предостережения Российского императора о вторжении в Финляндию.

В заключении хочется отметить, что в последнее время русско-шведская война 1808–1809 гг. не вызывала интереса у историков, и назрела, таким образом, необходимость создания объективной работы с точки зрения современности, так как в истории финляндской войны осталось до сих пор очень много темных мест, которые требуют тщательного исследования. Это касается, например, действительных причин сдачи Свеаборга, политики Александра I накануне войны, да и самих военных действий 1808–1809 гг., о которых мы практически ничего не знаем.