А.А. Ермичёв: Предоставляю слово Михаилу Владимировичу Синютину с докладом «Социологические взгляды Ф. Прокоповича и идеология Петровских реформ».

Михаил Владимирович Синютин – доктор социологических наук, профессор кафедры экономической социологии факультета социологии СПбГУ.


                                                  

 


М.В. Синютин: Добрый день, уважаемые коллеги! Мне искренне приятно иметь возможность вступить в данной аудитории перед Вами, постольку поскольку полагаю, что нет для человека ничего более важного, чем возможность быть услышанным и понятым. С другой стороны, подчеркиваю вроде бы дежурные слова об искренности, так как Вы имеете право заподозрить меня в обратном, поскольку я опоздал сегодня, ну так уж получилось – одновременной оказался докладчиком на двух конференциях.

А.А. Ермичёв: Нет ни в коем случае!

М. В. Синютин: По крайней мере, обещаю реабилитироваться хотя бы тем, что не заставлю Александра Александровича писать бумажки с напоминанием «осталась одна минута, две минуты» и так далее.

А.А. Ермичёв: Есть такое дело.

М.В. Синютин: Когда я узнал об этой конференции по названию, почему-то у меня сразу в голове возникло имя Прокоповича, уж очень какая-то парадоксальная фигура для истории взаимоотношений русского государства и церкви православной. Достаточно с одной стороны она изученная, но с другой стороны многие годы при разных исторических идеологических, политических раскладах она все-таки оставалось не слишком популярной. При всем при этом Прокопович, будучи одним из самых образованных людей своего времени, оказался участником таких политических преобразований, которые можно трактовать неоднозначно, в зависимости от позиции, которую занимаешь. Вы мне можете возразить, что образованность это вещь такая, весьма относительная, поскольку иногда можно предъявить диплом, а не суметь предъявить какие-то интеллектуальные аргументы, подтверждающие этот диплом. С другой стороны мне кажется, что своим творчеством и своей политической деятельностью подобных аргументов все-таки Прокопович нам предоставил достаточно.

Являясь идеологом петровских реформ, Прокопович не был марионеткой, а самостоятельной фигурой, за что и ценился Петром Первым. Справедливо сказать, что Петр искал таких людей, и мы знаем, что не сразу он пришел к фигуре Прокоповича. Но в то же время и у самого Прокоповича был определенный внутренний поиск путей реализации своих убеждений, он тоже искал такого человека как Петр. В чем-то он даже забегал вперед Петра, вот этот известный случай, когда он предложил, давай-ка Петр Алексеевич, мы сделаем как на протестантском Западе, в Голландии, в Германии – пусть народ, сами прихожане пусть выбирают, кто будет приходским священником. На что Петр сказал, нет Феофан, ни в коем случае. У нас в деревне недостает умных людей, нельзя этого позволять, лучше путь будет как есть.

Если говорить о социологических идеях, связанных с творчеством Прокоповича, то я бы остановился на четырех ключевых моментах. Причем, все четыре момента в последующей истории русской общественной мысли воспринимались как что-то само собой разумеющееся.

Первый момент – это то, что государство должно обеспечивать некое благополучие народа, причем государство специфически структурированное, самодержавное государство. И в этом плане относительно независимое не от церкви, не от бояр.

С другой стороны, государство выступает выразителем так называемого «общего блага», и чиновники призваны быть основными агентами реализации этого блага. Мы знаем как при Петре осуществлялось это - в силу особенностей менталитета того времени. Можно сказать, что реализуя «общее благо» разве что только Петр Первый не понимал это как возможность попутно класть что-то себе в карман.

Третье – то, что население доложено заниматься полезным для общества трудом. Причем и здесь многомерно, можно сказать, Прокопович смотрел на проблему. С одной стороны, требуя от всех общественных слоев по возможности согласно их статусу участвовать в этом самом общем деле. Но с другой стороны, он критиковал, в определенном опять же смысле, тяготы и повинности, которые несло население России.

Ну и последний, четвертый момент – это идея просвещения как определенного средства государственной политики, связанной с увеличением благополучия населения. Причем именно Прокопович пытался преподносить российском обществу эти просветительские идеи через более-менее понятный православным того времени богословский язык.

Вместе с фигурой Прокоповича в истории русской общественной мысли обязательно возникает проблема ориентации на Запад. Нельзя обойти это вниманием. Но дело в том, что как видеть данную проблему? Мы фактически любой ключевой для истории России момент можем интерпретировать через ориентацию на Запад. 1990-го годы – появляется нынешний либерализм как очевидно западная ориентация. Но мы смотрим 100 лет назад – марксизм – это тоже была западная ориентация. Петровские реформы – опять западная ориентация. Даже появление христианства – и то западная ориентация. Однако присмотримся, и всегда увидим отличия от западных образцов. В целом же подобная тенденция, свидетельствует, на мой взгляд о том, что в ключевые моменты Россия оказывалась в курсе той интеллектуальной жизни, которую вело мировое сообщество.

Наконец завершая свое короткое выступление, отмечу принципиально, по-моему, важный момент, что Прокопович, с одной стороны вроде бы, меняя различные взгляды в процессе получения им образования, при этом оставался все-таки тверд в своих зрелых убеждениях в реализации политического курса, независимо от обстоятельств. Уже, казалось бы, когда Петра не было и можно было бы сориентироваться на другие политические группировки, вот здесь он оставался верен тем идеям, с которыми пошел к Петру Первому, тем проектам, которые они вырабатывали вместе. И это я все-таки считаю показателем того, что он следовал своим убеждениям, и в этом смысле стремился к истине.

Спасибо за внимание!


ВОПРОСЫ

А.А. Ермичёв: Задайте вопросы Михаилу Владимировичу!

А.Ю. Григоренко: Раньше на Руси выбирали священников сплошь и рядом. Была такая практика особенно на севере, и в новгородской губернии.

М.В. Синютин: Дело в том, что речь шла о санкционированной государством практике в отношении определения фигур приходских священников. Вот о попытке Прокоповича, придать этой практике присущую протестантизму форму здесь и шла речь.

А.А. Ермичёв: Михаил Владимирович известный апологет Прокоповича, он даже хочет ему памятник пробить. Вопросы!

Г.М. Голод: Михаил Владимирович, а как Прокопович относился к церковному расколу, который предшествовал не один десяток лет, а то и сотни лет этим реформам петровским?

М.В. Синютин: Я понял Ваш вопрос. За ограниченностью времени не буду вдаваться в подробности, в детали богословских воззрений и культовых практик. В целом, как я понимаю…

Г.М. Голод: Это целое движение огромное, длинное, бурное внутреннее.

М.В. Синютин: Он жил в такую эпоху, когда, та парадигма религиозной дискуссии, которая была 50-100 лет до него, менялась, и именно Прокопович был тем человеком, кто ее был проводником этих изменений. Она задавал, если хотите новый дискурс…

Г.М. Голод: Наверно на него влияло, не мог же игнорировать, такое наверно ему было известно.

М.В. Синютин: Безусловно, было известно, но если Вы позволите, Прокопович своими делами дал ответ на Ваш вопрос, тем, что в ходе как теоретических поисков, так политических реформ он ориентировался больше на тот опыт, который он получил на Западе, и в католических, и в протестантских странах. В моем поминании он скорее был нацелен на секуляризацию российского общества.

Н.К. Симаков: Вопрос такой. Феофан Прокопович, как известно, писал доносы во времена Анны Иоанновны. Например, был написан донос на Феофилакта Лопатинского, его за это отправили в канцелярию при Бироне, были батогами и бросили в Петропавловскую крепость. Очень многих… А он писал постоянно доносы, он почти всех членов Синода посадил, и либо они были лишены сана и попали в монастырь… Т.е. это был человек доносчик, он со своим соперниками расправлялся таким образом. И почти все историки пишут как о человеке властном. Например, «Пути русского богословия», вспомнить там как Флоровский пишет о нем. А кроме того любое исследование о Феофане Прокоповиче в эпоху Анны Иоанновны, когда вот это «слово и дело», когда это немецкое засилье, эта бироновщина, он сыграл роковую роль в утверждении во многом протестантской по своему духу реформы, начиная с Петра Первого. Кроме того, он действительно был виновником репрессий. Ведь были архиерейские процессы, и все они были инициированы именно им. Вот как Вы к этому относитесь?

М.В. Синютин: Вы хотите, чтобы я прокомментировал? Мое отношение к практике доносов, или к тому, что Прокопович их писал? Давайте вот я Вам так отвечу. Была такая эпоха, когда существовал несколько другой менталитет, иные стереотипы поведения, и кто не писал доносов, тот не был....

Н.К. Симаков: Доносов не писали верующие, православные, они не считали это возможным.

Г.М. Голод: Всегда был инстинкт самосохранения.

Н.К. Симаков: Неужели он не понимал, что делал…?

М.В. Синютин: Хорошо, если можно, я встречный вопрос задам?

                                          

Когда Вы спрашиваете свои вопросы – Вы даете мне возможность высказаться? Или Вы хотите сохранить за собой возможность регулярно перебивать меня, когда я говорю? Хотя я не перебивал, слушая Вас, может быть, имея некие внутренние позывы тоже перебить Вас, но, как говорится, «всех не перебьете» (смех в зале).

Так вот, было время, когда говорили «сбережешь розги, не воспитаешь ребенка», но общество поменялось и мы уже по-другому воспринимаем это, а поэтому и на доносы мы по-другому смотрим, правосознание другое. Вот я так понимаю.

А по Вашему примеру, напомню, что Лопатинский с Вишневским сами доносили на Прокоповича, что собственно и подтверждает существование обычаев доносительства в ту эпоху.

А.А. Ермичёв: Вот еще есть вопрос у моего коллеги Лысенко.

И.В. Лысенко: Все-таки для оценки исторической личности наверно полезно применять какие-то объективные характеристики. Поскольку Петр, который его же сподвижники назвали «Великим», и его подручный Прокопович. Но есть такая характеристика государства, о которой Вы говорили, четыре идеи Прокоповича. Вот как Вы думаете, важно государству, чтобы его народонаселение возрастало? И можно ли считать, что вот правильность работы государство можно смотреть по тому – прирастает ли население в нем, причем желательно коренное, или уменьшается? И второй вопрос. Как Вы думаете, какая цифра получилась в конце правления Петра Великого по отношению к началу? Вот три четверти от того, что было. Может ответить на эти вопросы – объективные оценки деятельности этого товарища.

М.В. Синютин: Я понял. Но дело в том, что они не товарищи…

И.В. Лысенко: А кто? Между собой.

М.В. Синютин: Я понимаю, что коль скоро Вы их так называете, то Вы несколько негативно к ним относитесь. В то время, как Вы меня просили относиться объективно.

И.В. Лысенко: Да.

М.В. Синютин: На самом деле, что касается объективности, то это проблема всякого историка, поскольку личные отношения не спрячешь. Есть знание фактов, а есть также мировоззрение и интересы. Конечно, для исследователя в качестве исследовательского мотива любовь или не любовь к какому-нибудь историческому персонажу важна, но это всегда зыбкое основание для исторических обобщений…

И.В. Лысенко: Я спросил объективную оценку и назвал конкретную цифру, а Вы мне «любовь – не любовь».

А.А. Ермичёв: Вам назвали факты, Вас просят, дайте оценку. Всё, больше ничего.

И.В. Лысенко: Я оценку даю, исходя из того, как вижу смысл и глубину вопроса. А Вы хотите вопросы ставить по принципу ЕГЭ?

А.А. Ермичёв: Нет, лучше тогда покороче.

М.В. Синютин: Пожалуйста, могу и покороче.

                                             

Во-первых, достоверную демографическую информацию о динамике народонаселения России мы имеем лишь с XIX века. Во-вторых именно Петр Первый был инициатором введения новой системы сбора информации о численности населения, заменив подворные переписи более точными ревизиями. А с изменением способы исчисления всегда затруднительно сопоставление результатов. Вы правильно заметили, и инициатива Петра была связана с тем, что прежние способы исчисления показали, что число жителей России стало уменьшаться. А точнее сказать, было обнаружено уменьшение числа дворов с 1678 по 1710 годы на 20%. Однако надо не забывать о причинах сокращения показателей по подворным переписям. Государство меняло систему налогов и податей, требовались средства для реформ и военных компаний, которые Петр Первый вел фактически все годы своего правления. Это задевало интересы многих слоев населения – крестьяне пытались уйти от новых тягот, а помещики – утаить число крепостных. Поэтому было достаточно лиц, заинтересованных в снижении показателей численности народонаселения. Наконец, напомню, что еще советский историк Володарский аргументировано развенчал миф о депопуляции России за время Петровского правления, признав обратное – рост численности на почти 40%. Так что не получается на Ваш вопрос найти простое решение, избегая проблемы оценок и объективности. Вот такой мой ответ.

А.А. Ермичёв: Да, Светлана Александровна!

С.А. Воробьева: Мне хотелось, чтобы Вы немножко прокомментировали его мировоззренческую эволюцию, несколько слов сказали. Но все-таки отказался ли он в результате от идеи просвещенного деспотизма и перешел ли на позиции консерватизма? Или я неправа?

М.В. Синютин: Спасибо. То, что его мировоззрение развивалось - это безусловно, причем весьма замысловатым образом, повлиявшим-таки на российскую историю. Но не вижу оснований считать, что он отказался от позиций, выявившихся в Петровские годы. Стоит конечно признать, что потеря Петра на нем конечно отразилась. И удивительно если было бы иначе. Но я так полагаю, его последующая политическая деятельность должна свидетельствовать в пользу того, что он не стал мягче. Подчеркну, что для Прокоповича было важно убеждение, что в государстве никто не должен быть свободен от подчинения правительственной власти, а поэтому государственная власть, творящая закон должна быть едина для всех без исключения. Однако для сословного менталитета это было чуждо, и особенно негодовали представители духовенства, привыкшие к исключительным привилегиям и к значительной независимости от правительства. Этапы борьбы с эти менталитетом и отразились в мировоззренческой эволюции Прокоповича.

А.А. Ермичёв: Спасибо большое, Михаил Владимирович!

М.В. Синютин: Пожалуйста.