Е.А.Балашов

Русское население на Карельском перешейке (XVIII- пер. половина XX вв.)

Освоение русскими Финляндии началось уже в ходе Северной войны, когда отвоеванные у шведов земли монаршей милостью дарились приближенным главным образом за ратные заслуги перед Отечеством. Впоследствии на дарственных или так называемых донационных землях возникали помещичьи усадьбы, а бывшие шведские подданные постепенно попадали на положение российских крепостных. Оказавшись в этом качестве, финские крестьяне крайне неохотно подчинялись своим новым господам. Некоторые русские помещики предпочли тогда переселить более послушных русских крепостных крестьян из своих старых поместий на новые места в Финляндию. В 1770-х гг. в деревню Кююреля волости Муолаа были переселены из Центральной губернии русские крепостные крестьяне. Там возникает новое русское поселение Красное Село.
Согласно Описания Выборгской губернии, составленного на начало XIX века, на Карельском перешейке, кроме государственных владений, имелось 17 частных русских владений, принадлежавших инженеру-полковнику Оттерману, майору барону Штейнгюйлу, графине Шуваловой, тайному советнику графу Чернышеву, княгине Голициной, графине Салтыковой, отставному Артиллерии майору барону Фридериксу, отставному бригадиру барону Фридериксу, коллежскому советнику Балясному, коллежской советнице Велциной, графу Девиеру и наследникам придворного аптекаря Брискорна. В состав их владений входило около 400 деревень с населением порядка 35 000 крестьян совершеннолетнего возраста.
Спустя три года по окончанию последней русско-шведской войны 1808-1809 гг. Выборгская губерния воссоединяется с Великим княжеством Финляндским и в связи с этим безраздельному господству крепостнических порядков на Карельском перешейке приходит конец. Проблема привлечения финских крестьян к принудительному труду еще более обостряется. В связи с этим возрастает и поток русских переселенцев в приграничные районы Великого княжества.
В 1800 г. граф Петр Салтыков получил привилегию на строительство железоделательного завода в Райвола. Завод размещался на берегу реки Линтулан-йоки на границе волостей Уусикиркко и Кивеннапа в 7 верстах от берега Финского залива. Его годовой продукт, добытый из озерной и болотной руды, а также из старого железного лома, достигал 30.000 пудов. Углежогов и рудовозов, работавших на заготовке сырья для завода, было почти три сотни. Наверняка на заводе также работало еще пара сотен крепостных. В 1802 г. графиня Дарья Петровна Салтыкова привезла из своего имения Воскресенска Орловской губернии полторы сотни крепостных. В 1820 г., когда Линтульские донационные земли перешли Сестрорецкому оружейному заводу, Райволовский железоделательный завод также вошел в подчинение этого предприятия. Администрация оружейного завода пригласила для работы на Райволовском заводе рабочих Олонецких рудников и литейных мастерских, которые, наряду с прежним рабочим людом завода, вышедших из крепостных, образовали колонию оружейников и мастеровых. Связи между Сестрорецким оружейным заводом и Райволовским железоделательный заводом прервались в 1843 г., когда оба предприятия получили собственное самостоятельное руководство. Еще более отдалился Райволовский железоделательный завод от своего бывшего патрона после того, как в 1864 г. последний был отделен от Финляндии.
В 1860 г. Артиллерийский департамент сдал Райволовский завод в аренду. Завод пытались расширять в 1865 г. и в 1866 г., а также особенно в 1870 г. Количество рабочих в доменном, пудлинговом и прокатном производстве к 1872 г. возросло до 368 человек. Валовое производство было столь велико, что превзошло все железоделательные заводы Финляндии. Для рабочих это период был золотым временем. Но затем наступил период заката. Коньюнктуры рынка изменились в худшую сторону. Среди держателей акций возникли разногласия. В апреле завод прекратил свою деятельность, что означало безработицу для рабочих, число которых на тот момент перевалило на вторую тысячу.
В Райвола в 1888 г. было 1.215 человек. Мужское население ездило на заработки в Кронштадт, Петербург, на Сестрорецкий оружейный завод и работало на Райволовской мельнице. Другая часть работала на дому, изготовляя кофейные мельницы, молотки, клещи и замки. Женская половина шила чулки, перчатки и головные платки, которые затем отвозили на продажу в Петербург.
Наплыв русских в Финляндию резко усиливается после ввода в эксплуатацию железной дороги Санкт-Петербург-Выборг-Риихимяки. Прилегающая к этой магистрали территория, особенно прибрежная ее часть, во второй половине XIX века начинает активно застраиваться виллами и дачами жителей столицы. Огромные дачные поселения буквально вырастают как грибы после дождя, местные жители в этих районах даже становятся национальным меньшинством, в лексических формах южно-карельского диалекта появляется все больше и больше заимствований из русского языка. Владельцы дач привозят с собой и русскую прислугу, которая подчас остается проживать там круглый год. Небольшие финские деревни Куоккала, Терийоки, Тюрисевя, Ваммелсуу становятся русскими курортами. Также появляются и новые чисто русские дачные поселения такие как Келломяки, Оллила, Леовилла. Появляется даже обиходный термин "Русская Финляндия". Среди владельцев дач можно упомянуть известного архитектора Барановского, профессоров Бехтерева, Боткина и Воейкова, хореографа Баланчивадзе, энциклопедиста Эфрона, ювелира Фаберже и др. К началу XX века на Карельском перешейке имеется несколько десятков тысяч русских дач.
Нельзя сказать, что отношения между финским и русским населением было безоблачным. Хотя местное финское население экономически выиграло от такого соседства, поскольку работы в сфере услуг приносила неизмеримо более крупные доходы, чем земледелие или рыболовство, тем не менее традиционные русские привычки входили в противоречие с образом жизни коренного населения. Прежде всего наибольшее опасение вызывала торговля алкоголем. В Финляндии действовал т.н. "сухой закон" и склонность к алкоголю не поощрялась. Злоупотребление спиртными напитками нередко приводило к уличным потасовкам, в которые вовлекались и местные жители. На защите правопорядка стояли как финские, так и русские полицейские. Однако в период волнений 1905-1907 гг. их сил было явно недостаточно и тогда повсеместно в Финляндии стали возникать отряды национальной самозащиты, впоследствии получившие название щюцкор.
Кульминацией русской дачной жизни в Финляндии было лето 1914 г. В августе этого года началась мировая война и все дачи на побережье Финского залива вмиг опустели. В 1918 г. началась рабочая революция и в Финляндии, только что получившей независимость. Оставшиеся на Карельском перешейке немногочисленные русские вскоре оказались на положении эмигрантов. Их жизнь постепенно превратилась в борьбу за существование, из которой немногие вышли победителями. Некоторые закончили свой жизненный путь в домах престарелых на нищенском содержании. Иные, быстро сориентировавшись в новой обстановке, стали основывать мелкие предприятия.
В октябре 1939 г. политическая обстановка резко осложнилась и финское правительство предприняло меры по эвакуации населения в приграничных районах. Эти меры в одинаковой степени коснулись как финнов, так и русских. Начавшаяся вскоре война окончательно отрезала возможности возвращения к родным очагам. Потомки русских, живших на Карельском перешейке, составляют ныне часть русской диаспоры в Финляндии.