Л.В.Садова

Российская общественность о расторжении шведско-норвежской унии

1905 г. явился переломным моментом в истории норвежского государства. 7 июня 1905 г. на пленарном заседании стортинга единогласно была принята резолюция о расторжении шведско-норвежской унии. Этому событию предшествовала долгая борьба. Вторая половина XIX века – время глубоких перемен в норвежском обществе: экономических, политических, социальных. Российские современники отмечали: «Шведы и норвежцы принадлежат к одному и тому же племени, исповедуют одну и ту же религию…уровень их духовной культуры один и тот же, нравы в общих чертах те же. Но отсутствовали два важных условия их политического единства: общее историческое прошлое и сходство в тенденциях социально-экономического развития». К концу XIX века разница в развитии государств стала все более и более ощутима, разрыв был неминуем.
Бесспорно, события конца XIX века, а тем более начала XX века, обострение противоречий между союзными королевствами привлекли внимание мировой общественности, в том числе и русской. При этом, стоит отметить, что Россия была первой державой, признавшей независимость Норвегии « во всей ее территориальной целостности». Возникает вопрос, как же российская общественность реагировала на события на Скандинавском полуострове, чью сторону, Швеции или Норвегии, занимала в ходе борьбы между соседними странами?
Данная работа построена на основе анализа работ современников и ряда публикаций о шведско-норвежском противостоянии. Несмотря на, несомненно, субъективные оценки авторов, в их работах мы можем почерпнуть много интересной информации о разрыве унии. Например, о внутриполитической борьбе в Норвегии в последние десятилетие XIX века, о сложных переговорах между Швецией и Норвегией о предоставлении последней отдельной консульской службы, о встречах между представителями соседних государств в Карлстаде и избрании нового норвежского кроля - Хокона VII. В работе были рассмотрены лишь некоторые моменты из истории шведско-норвежского противостояния, вокруг которых и происходила наиболее оживленная полемика в россиской публицистике.
Большой резонанс российской общественности вызвало создание и работа в 1895 г., а затем в 1900-х гг. специальных комиссий по вопросу о предоставлении Норвегии отдельных консульских представительств. Прежде всего, возникли вопросы о правомочности действий норвежского стортинга, а во-вторых, о причинах требований Норвегии. Пытаясь рассмотреть шведско-норвежский конфликт с правовой точки зрения, исследователи обращались к событиям 1814 г.: подписанию Кильского договора и положениям Мосской конференции. Основным вопросом, который поднимался исследователями, был: «Следует ли считать присоединение Норвегии совершившимся в силу Кильского трактата, когда датский король передал Швеции Норвегию, как часть своих владений…, или же считать его совершимся в силу … Мосской конвенции, то есть актом добровольного согласия на присоединение со стороны Норвегии, как самостоятельного государства…». Так, например, Берендс Э. в своей работе, анализируя положения Кильского трактата, считал, что Норвегия является составной частью Шведского королевства, а не самостоятельным государством, и что уния не может быть расторгнута по усмотрению только Норвегии . К Мосской же конвенции автор относился как к большой уступке со стороны Швеции. Предоставление же норвежскому королевству широких экономических прав рассматривал, как крайне неосмотрительный шаг . Права Швеции на присоединение Норвегии автор объяснял тем, что на 1814 г. Норвегия являлась составной частью Датского королевства, ее провинцией. Примером этого является закон 1763 г., по которому упразднялась самостоятельность корпуса норвежской артиллерии.6 В целом, можно сказать, что Берендс был противником расторжения унии, защищая законную, на его взгляд, королевскую власть. Доказывая преобладание статей Кильского трактата над положениями Мосской конвенции, Берендс обращал внимание читателей на тот факт, что гарантами Кильского трактата являются великие державы. Поднимая вопрос о европейском значении унии он считал, «…что все державы …заявят, что Кильский трактат 1814 г. остается основой политического устройства Скандинавии».7 В ответ, в 1895 г. в журнале « Северный вестник» была опубликована анонимная статья, в которой автор подверг критике точку зрения Берндса Э. По его мнению, именно Европа виновата в разжигании конфликта между Швецией и Норвегией. « Европа …решила отторгнуть Норвегию от Дании и подарить Швеции в уплату за ее услуги в войнах против Наполеона».8 Автор утверждает, что лишь статьи Мосской конвенции являются единственно обоснованными с правовой точки зрения, а по ним Норвегия вступает в унию со Швецией как самостоятельное и равноправное государство. Соответственно, Европа должна исправить ошибку « …одним простым признанием того…, что Швеция и Норвегия в унии жить не могут дружно и мирно и что для блага той и другой стороны необходимо расторжение унии»9. Сходной точки зрения придерживался и В. Теплов10, считая действия великих держав, распорядившихся судьбой Норвегии без ее ведома, несправедливой. Так, Рудченко в своей статье пишет: «Норвегия показала всему образованному миру железную энергию в борьбе за свою свободу и независимость».11
Что касается причин, побудивших норвежские власти поднять вопрос о собственных консульствах, то основным объяснением были различия в экономическом развитии Соединенных королевств. В Норвегии мощными темпами шло строительство торгового флота, по количеству судов страна находилась на четвертом месте в мире12. Получая основной доход из внешнеторговых операций, норвежское правительство было заинтересовано в фритредерской политике, сохраняя низкие таможенные пошлины. Между тем, Швеция оставалась страной крупного помещичьего землевладения и для охраны собственного производства ввела протекционистские пошлины. К тому же, сказывалось и разная внешнеполитическая ориентация соседних государств: Норвегии на Англию, Швеции на Германию. Вот почему, Норвегия так остро нуждалась в отдельных консульских представительствах. Большинство авторов учитывали этот аспект в своих работах.13. Впрочем, уже в 1905 г. Теплов высказал точку зрения, что « в действительности, консульский вопрос скорее был поводом или во всяком случае одной из причин того обостренного положения, которое накипало постепенно в течение ряда лет»14.
Примечательно, что русская общественность воспринимала Норвегию как образец демократии, прогресса, патриотизма. Так, например, С. Орловский в своей статье в «Вестнике Европы»15 описывая, как проходил плебисцит по вопросу отделения Норвегии от Швеции отмечал всеобщее оживление на улицах городов, торжественность обстановки. На его взгляд, благодаря, во многом, патриотизму норвежцев, Норвегия смогла получить независимость16. Нередко те публицисты, которые поддерживали разрыв унии сравнивали политическое устройство Норвегии и Швеции, противопоставляя демократическую Норвегии аристократической, консервативной Швеции. В публицистических изданиях того времени можно обнаружить и крайне радикальные точки зрения. Примером служит работа С. Ф. Русовой « В стране вольного крестьянства»17, в которой автор проводит параллель между развитием Норвегии и развитием России. «Нет, Россия не крестьянское царство, а царство насилия и произвола. А вот рядом с нами, у северных наших границ лежит такая страна, где…вся страна управляется крестьянами..»18. Относительно разрыва шведско-норвежской унии Русова полностью поддерживала норвежцев в своем стремлении к независимости, считая шведов угнетателями и поработителями.
Наравне с радикальными взглядами существовала и консервативная концепция. Наиболее ярко она раскрывается в работе А. Коптева19. Автор считает, что только вместе, соединенные унией, Швеция и Норвегия могут сопротивляться возможному нападению другой державы, бороться за свое мирное существование. Разрыв унии лишь ослабит норвежское государство, сделает его уязвимым. Будучи сторонником монархического правления, Коптев заявлял: «Пока на шведском престоле царствует настоящий мирный государь Оскар II, спокойствию Швеции и Норвегии никто не угрожает».20
Вопрос о безопасности Норвегии был поднят не случайно. После расторжения одностороннем порядке унии стортингом, казалось, что отношения между соседними государствами могут обостриться вплоть до военного столкновения. Российская общественность внимательно следила за событиями на Скандинавском полуострове. Впрочем, читателю предоставлялась самая разнообразная информация, нередко весьма противоречивая. Так, например, О. Рудченко в своей работе сообщал, что, с одной стороны, шведская пресса на разрыв унии реагирует совершенно спокойно, с другой, что в Норвегии замечены приготовления к обороне, закупаются съестные припасы, поставляется оружие из Англии. « Дело очень серьезно, и да минует нас чаша сия кровавая …»21. Говоря о возможности начала войны между Швецией и Норвегией, многие авторы ссылались на сообщения зарубежной прессы. При этом, возможность военного столкновения между соседними государствами считалась весьма вероятной. Возникал вопрос, кто же нападет первым: Швеция или Норвегия. Лишь благоприятный исход переговоров в Карлстаде, на которых был окончательно решен вопрос о судьбе унии, окончательно убедил российское общественное мнение в невозможности войны.
Среди публицистических изданий того времени можно обнаружить и ряд сведений об отношении великих держав к расторжению унии. Большинство авторов, которые касались внешней политики, были обеспокоены возможным влиянием Англии на новое государство и понижением роли России. Их опасения были вызваны возобновившимися слухами о русской угрозе Северной Норвегии.22 По сообщению Д. Альбионова «Нансен объяснил, что…Норвегии нужно дружеское соглашение… на случай возможного нападения со стороны России»23. С другой стороны, английская пресса заявила, что не оставит без внимания вопрос о расторжении шведско-норвежской унии24. Однако данный вопрос требует отдельного рассмотрения и не является целью данного исследования.
Таким образом, расторжение шведско-норвежской унии воспринималось российской общественностью в большинстве случаев положительно. На страницах журналов развернулась целая полемика о причинах тех или иных действий норвежских властей, при этом предпринимались попытки обосновать разрыв унии не только с экономической точки зрения, но и с юридической. Преобладают статьи и работы либеральных авторов, для которых Норвегия была, прежде всего, развитым демократическим государством и расторжение унии для них закономерный этап исторического процесса.