М.В. Пулькин
Карелия в русско-шведских войнах XVIII в.
Заключенный в 1661 г. Кардисский мирный договор привел лишь к временной нормализации отношений между Россией и Шведским королевством. Россия не могла смириться с потерей земель, дававших стране жизненно необходимый выход к Балтийскому морю. Борьба за их возвращение оставалась важнейшей стратегической задачей российской внешней политики. Окончательно утвердившийся на престоле после отстранения в 1689 г. от власти царевны Софьи молодой и энергичный царь Петр I пришел к выводу, что международная обстановка благоприятствует военному решению вопроса о выходе к Балтике. В 1700 г. Россия в союзе с Данией и Саксонией выступила против Швеции, находившейся в зените своего могущества. Так началась Великая Северная война, длившаяся до 1721 г. и вошедшая в историю как один из крупнейших международных конфликтов XVIII в.
К началу войны российское правительство не сумело провести на территории Карелии необходимые мероприятия по укреплению обороны порубежного края. В результате и Беломорская, и Приладожская Карелия оказались, по существу, беззащитными. В Беломорье основными пунктами обороны оставались Сумский и Кемский остроги. Обе крепости были деревянными и сильно обветшали, а в Сумском остроге даже обвалилась стена. После начала войны стали спешно приниматься меры по восстановлению укреплений и приведению обеих небольших крепостей в боевую готовность. Показательно, что после поражения под Нарвой в ноябре 1700 г. Петр I отдал специальный приказ об оставлении всех пушек в Соловецком монастыре и подчиненных ему Кемском и Сумском острогах, ввиду их близости к «свейскому рубежу», хотя остальным северным монастырям было предписано орудия «прислать к Москве» на пополнение армейской артиллерии .
Российские вооруженные силы в Северной Карелии к 1700 г. были представлены лишь небольшим постоянным гарнизоном в Кемском остроге. На границе располагались незначительные заставы, единственным предназначением которых стало предупреждение местных жителей об опасности. Сохранилось красноречивое описание одной из таких застав. «От рубежа три дороги, — доносили крестьяне Панозерского погоста в начале 1701 г., — сирота на самой дороги летом и зимой живет, и дано ему денег от миру три рубли» . Такая стража, конечно, не могла быть эффективной. Весной 1701 г. из Архангельска для защиты края прибыли три сотни стрельцов во главе с капитаном Алексеем Капрановым, которые разместились в Кемском и Сумском острогах, откуда они могли отражать нападения неприятеля и с суши, и с моря. Местным рыбакам запретили выходить в море, где безраздельно господствовал шведский флот .
В свою очередь, шведское командование в первые месяцы войны собрало в главной приграничной крепости Северной Финляндии Каянеборге около 500 солдат и ополченцев из числа местных крестьян. И все же обе стороны старались, по мере сил, задержать начало военных действий. Как видно из «сказки» (показаний) подужемцев А. Семенова и И. Александрова, «начальные люди» шведов заявили русским, посланным на рубеж «для проведывания», что «мы де рады на здешнем рубеже миру держат». При этом они ссылались на грамоты своего короля, в которых также предписывалось поддерживать мирные отношения с русскими. Жители Каянеборга ратовали за то, «чтоб никому никого не разорят, вам бы без государева указу на нас за рубеж не идти войною и нам без королевского указу к вам не идти войною» . А крестьяне шведской провинции Эстерботния и сопредельных волостей Северной Карелии в конце 1700-начале 1701 г. заключили между собой пограничное перемирие. Нетрадиционная для военного времени ситуация объяснялась тем, что население Эстерботнии сильно зависело от торговли с Российской Карелией, откуда финны получали жизненно необходимые товары: хлеб, соль, сало. Поддержание мирных отношений даже в условиях войны позволяло сохранить сложившуюся систему приграничной торговли.
Главным театром военных действий в Карелии становилось Северное Приладожье. Но и здесь, как в Поморье, оборонительные сооружения находились в неудовлетворительном состоянии. Давно не ремонтировавшиеся стены Олонца — главного российского форпоста на данном направлении — во многих местах прогнили и покосились, а на ряде участков вдоль реки Мегреги обвалились до основания. С началом войны приступили к ремонту и стен, одновременно увеличивалась численность вооруженных сил. В Олонецком уезде приказано было набрать в солдаты «вольных изо всяких чинов людей триста человек добрых». Главнокомандующему русской армией Б.П. Шереметеву предписывалось направить в Олонец подкрепление. Еще до начала боев среди карельского населения Западного Приладожья появились желающие «присоединиться к России прежде, чем военное положение принудит к этому» . Помимо общности православной веры, исповедуемой значительной частью населения по обе стороны границы, существенное влияние на отношения между карелами и русскими оказывали порубежные торговые связи. Примечательно, что именно крестьяне-торговцы принесли весть о начале войны из-за пограничного рубежа. В 1700 г. группа православных карелов из Сортавалы сделала попытку бежать со всем имуществом через русско-шведскую границу, но была задержана шведами.
Военные действия в Северном Приладожье начались в ноябре 1700 г. Карелы из прихода Салми, находившегося в то время под властью шведов, передали русскому командованию сведения о расположении и численности шведских пограничных застав. Благодаря этому русские войска из Олонца совершили удачный набег на пограничные отряды противника и увели в плен значительное число солдат, а также офицера и двух помещиков. Ответный рейд неприятеля не заставил себя долго ждать. В начале 1701 г. в Салминский приход Кексгольмского уезда шведы направили отряд численностью около 1000 человек. Предполагалось, что они будут наступать по дороге от Салми через Кондуши на Олонец. Это встревожило олонецкого воеводу С. Барятинского, в распоряжении которого имелось всего 954 человека. Из них обучены военному делу были лишь 300 стрельцов и два пушкаря, а остальные — ополченцы, спешно набранные из местного населения. Но шведы, получив отпор от гарнизона Кондушской пограничной заставы под командованием прапорщика Ходыченкова, вынуждены были отступить.
Как видно из описаний первых лет войны, стороны изучали системы обороны друг друга, не ввязываясь в серьезные сражения. Картину боевых действий в этот период дополняли походы крестьян-ополченцев под руководством священника Ивана Окулова. Он, по выражению Петра Первого, открывал своим прихожанам путь не только в Царствие Небесное, но и на шведскую территорию. «Слыхал ли кто такое диво, — говорил царь, — что поп учит духовных сынов: отворите врата купно в рай и в шведскую область!». Смелые рейды И. Окулова снискали ему всероссийскую славу. В сентябре 1702 г. воеводе Борятинскому по распоряжению царя был отправлен указ «о дозволении выходцу священнику Ивану Окулову со всеми при нем будущими охотными людьми чинить над шведами военный промысел». Воевода получил предписание всячески способствовать деятельности карельских партизан, «давать им по желанию их к тому промыслу порох и свинец» и строжайше запрещалось чинить партизанам какие-либо «препятствия и обиды», брать взятки с их трофеев. В указе упоминалось о захваченных И. Окуловым пушках, за которые ему надлежало получить денежное вознаграждение. Отряд Окулова, состоявший примерно из 1000 вооруженных людей, хорошо знавших местность и связанных с ее жителями, представлял собой грозную военную силу. Карельские ополченцы разорили четыре шведские заставы и тем самым уничтожили систему пограничной стражи противника на самом ответственном ее участке — вблизи Олонца и Ладожского озера. По рассказу денщика Петра I А. Нартова, в награду за успешные действия царь пожаловал И. Окулову 200 рублей деньгами, дорогую рясу, золотую медаль и распорядился построить для священника дом в Олонце. Награды получили и рядовые ополченцы: каждому из них было выдано из казенных припасов «по хорошему русскому кафтану, по два рубля денег и по тесаку для обороны, впредь чтоб носили его за свою службу» .
К концу 1703 г. ситуация в Приладожье претерпела заметные изменения. С основанием Олонецкой (Лодейнопольской) верфи и началом строительства Петровских горных заводов стратегическая роль Олонца, прикрывавшего от шведских атак Прионежье и Присвирье, существенно возросла. Русское командование сосредоточило в районе Олонца до 6 тыс. человек, что составляло до 10% численности всей действующей армии. Не ограничиваясь оборонительными мерами, командующий размещенными здесь вооруженными силами П.М. Апраксин, опираясь на Контушскую и Туломозерскую заставы, организовал разведку в расположение шведских войск в 20-30 км западнее границы. После проведенной разведки отряд П.М. Апраксина (1300 пехотинцев и 700 кавалеристов) в январе 1705 г., перейдя по льду Ладожское озеро, уничтожил шведский гарнизон Сортавалы и пришедшее ему на помощь подкрепление. Два полка противника, стоявшие в 40 верстах южнее Сортавалы, заметив приближение русских, поспешно отступили. Во время операции шведы потеряли до 300 человек убитыми и около 50 пленными. Русский отряд, подвергнув Сортавалу разорению, вернулся на исходные позиции. Смелый рейд Апраксина нанес серьезное поражение приладожской группировке противника и сорвал его планы предпринять поход на Олонец.
Взятые в плен Сортавалой шведские солдаты и офицеры сообщали о тяжелых потерях в своих частях. В двух полках, в которых они служили, раньше насчитывалось до 1200 человек, но в 1704 г. под Нарвой при ее взятии русскими войсками и в других боях потери составили до половины личного состава. Ко времени похода П.М. Апраксина на Сортавалу в строю имелось около 600 человек. Последующие потери совершенно обескровили эти части. Дислоцированный южнее, в районе Выборга, корпус генерала Г.Х. Майделя численностью 8 тыс. человек не мог оказать им поддержку, поскольку отвечал за оборону Карельского перешейка.
Из-за тяжелых потерь командование противника лишилось сил для проведения крупных операций на карельском участке фронта и ограничивалось вылазками для причинения русской стороне экономического ущерба. Так, в 1704 г. шведы разорили и сожгли в селениях Кондушской волости 27 дворов, в 1705 г. в Нялмозерской волости они уничтожили 7 дворов, в 1706 г. в Видлицкой волости — 26 дворов. Однако в целом военная активность в Приладожье оставалась незначительной.
Одержанная в 1709 г. историческая победа под Полтавой в корне изменила ход всей Северной войны пользу России. Русская армия перешла в решительное наступление на всех фронтах. Направленный в марте 1710 г. Петром I на Карельский перешеек армейский корпус генерал-адмирала Ф.М. Апраксина численностью 15 тыс. человек, выступив с острова Котлин, преодолел по льду Финский залив и осадил Выборг. После почти четырехмесячной осады, когда русские войска развернули подготовку к решающему штурму, шведская крепость, считавшаяся неприступной, капитулировала. 14 июня 1710 г. Петр I во главе гвардейского Преображенского полка вошел в город. В сентябре этого же года корпус Ф.М. Апраксина принудил к сдаче гарнизон Кексгольма (Корелы). С взятием Кексгольма завершилась столетняя оккупация шведами Карельского перешейка. Военные действия переместились на территорию Финляндии. Угроза вторжения противника на олонецком направлении окончательно миновала.
В то же время к концу первого десятилетия Северной войны начала обостряться обстановка на северо-карельском фланге русско-шведской границы. В ноябре 1708 г. шведы впервые нарушили до этого соблюдавшееся здесь «крестьянское пограничное перемирие». Их отряд перешел границу, вторгся в Ребольскую волость и сжег в пяти деревнях Лендерской четверти 50 крестьянских дворов. Планировался и более масштабный поход на Лопские погосты, Кемский городок и Сумской острог, но своевременная переброска русских отрядов сорвала планы противника.
Последним всплеском боевой активности шведов в Северной Карелии стал 22-дневный рейд отряда из Каянеборга под командованием майора С. Энберга по селениям приграничных Панозерского, Ребольского и Ругозерского погостов в марте-апреле 1718 г. Рейд носил откровенно грабительский характер. Только в Панозерском и Ребольском погостах солдаты противника изъяли у крестьян около 6 тыс. пудов зерна, угнали более 700 голов крупного и мелкого скота, забрали 228 сетей и неводов, до 3 тыс. аршин холста и много другого имущества. Грабежи сопровождались поджогами домов и убийствами местных жителей. При приближении отправленного в Беломорскую Карелию с Петровских заводов русского отряда шведы отступили за границу.
Хотя в ходе Северной войны боевые действия в Карелии играли второстепенную, вспомогательную роль, их значение состояло в том, что в результате совместных усилий русских регулярных войск и ополченцев из местного населения удалось отстоять от неприятеля обширный порубежный край и созданные на его территории военные предприятия. Закономерным итогом победоносной для России Северной войны стал Ништадтский мирный договор, подписанный 30 августа 1721 г. Между Россией и Швецией устанавливался «вечный, истинный и ненарушимый мир на земле и воде», Швеция уступала Петру Великому и его преемникам «в полное и вечное владение и собственность» завоеванные русским оружием Ингерманландию, Карельский перешеек с Выборгом и Кексгольмом, Север-Западное Приладожье, Эстляндию с островами Эзель и Даго. Финляндия оставалась в составе Швеции.
Российско-шведский договор 1721 г. в России считали триумфом нарождающейся империи, а в Швеции он породил реваншистские настроения. На риксдаге 1740 г. авантюристическая партия «шляп» — сторонников войны с Россией — взяла верх. Были выделены дополнительные средства на военные расходы и вскоре (в 1741 г.) объявлена сама война. Силой оружия шведы рассчитывали добиться изменения границ, установленных Ништадтским мирным договором. С началом войны Олонец вновь стал одним из главных центров сосредоточения русских войск. К организации отпора шведам привлекалось местное население. Как видно из доношения в Олонецкую ратушу посадского Родиона Протопопова, в 1741 г. жители Олонца получили распоряжение «сообщась следовать с гусарскими полками для поиску и сильного отпору над неприятелем». А поскольку выяснилось, что находящееся в городе казенное оружие «не токмо к действию, но и к починке состоит весьма негодное», да к тому же недостает и пороха, то обыватели получили приказ явиться с «домашним ружьем» .
Аналогичные приготовления развернулись и в будущем Петрозаводске. В декабре 1741 г. Канцелярия Петровских получила императорский указ об усилении охраны находящейся на заводах «денежной и пороховой казны» в связи с начавшейся русско-шведской войной. При этом, в случае нехватки находящихся при заводах военнослужащих, разрешалось привлекать к несению караульной службы мастеровых людей «понеже содержатся на жалованье». Для поимки «шпионов» и отпора возможному нападению шведов рекомендовалось призвать «блис тех заводов со околних деревень людей для опасения с ружьями» .
Для ведения операций в зимнее время командование предписывало создавать карельские лыжные отряды, «как то в преждебывшую войну с немалою пользой происходило». На крестьянское население прифронтового края, как и всегда в военное время, возлагались дополнительные повинности по обеспечению нужд действующей армии. Крестьянам надлежало выделять стрелков на заставы, обеспечивать их одеждой и провиантом, предоставлять подводы для военных грузов, поставлять фураж, причем нередко бесплатно. В частности, летом 1741 г. приписные крестьяне, несмотря на страдную пору, ежедневно выставляли по 300 работников на строительство укреплений вокруг Кончезерского завода, возводившихся на случай возможного прорыва неприятеля вглубь Карелии.
Боевые действия начались с нападения шведов на русские пограничные заставы в Приладожье и похода их ударной группировки на Выборг. Однако добраться до Выборга шведам не удалось: русские войска остановили продвижение противника, перешли в контрнаступление и в первом же крупном сражении при крепости Вильманстранд 23 августа 1741 г. нанесли ему поражение. Крепость, служившая опорным пунктом для вторжений в Российскую Карелию, пала. Зимой 1741/42 г. войска обеих сторон находились на зимних квартирах. Российские отряды сосредотачивались в основном в районах Выборга, Кексгольма, Сердоболя (Сортавалы) и Олонца. Они несли караульную службу и совершали разведывательные вылазки на территорию противника.
С наступлением весны бои возобновились. В апреле 1742 г. пехотная рота Венгерского полка и «доброконная гусарская команда» численностью 250 человек выступили из Сердоболя «за границу на неприятельскую землю для поиску над противником и для причинения ему наичувствительнейшего вреда». Но поход завершился неудачей: «неприятельских домов обыватели из домов своих разбежались по лесам и по горам». Удовольствовавшись сожжением десятка деревень и пленением одного местного жителя, отряд вернулся в Сердоболь. Причиной скромных результатов похода стала, вероятнее всего, договоренность, заключенная между жителями Иломанского погоста и сопредельных российских территорий, населенных карелами, об отказе от приграничных столкновений и взаимном предупреждении о действиях армии. Как явствует из донесения командующего русской армией генерал-фельдмаршала П.П. Ласси в правительствующий Сенат, крестьяне, живущие по обе стороны границы, «дали <…> присягу и крестное целование, чтоб те деревни, в которых живут они, как на шведской стороне, так и на российской, домов их и пожитков воровски не разорять, а жить по-прежнему в соседстве, а что слышно будет о приходе российского войска, то дать известие».
Командование российских войск ожидало ответных вторжений шведов и по мере сил готовилось к ним. Предполагалось, что нападению шведов подвергнутся Кончезерский завод и по-прежнему располагавшаяся в устье Лососинки Канцелярия Олонецких Петровских заводов. Тревога усилилась в июне 1742 г.: поступили «промемории» из Олонецкой воеводской канцелярии и от полковника Орлова о готовящемся шведами нападении на заводы. В документах указывалось, что шведами собран отряд «в числе семи сот человек, которые намерение имеют идти потайным образом к разорительному поиску в Олонецком уезде в Шуезерский погост, також на Петровские и Кончезерские заводы». Аналогичные намерения имел, судя по «промемориям» и другой шведский отряд, собранный для похода «в российскую землю» в городе Нейшлоте с целью разорения заводов и приписных к ним волостей. Опасность была вполне реальной: в апреле 1742 г. казаки бригадира Краснощекова «наехали на шведскую партию», с которой им пришлось вступить в «сильное сражение» у деревни Кунки Сямозерской волости .
В отличие от основного прибалтийского театра военных действий, активность сторон на фронте к северу от Ладожского озера в течение войны проявлялась главным образом в локальных приграничных стычках и разведывательно-диверсионных рейдах, от которых преимущественно страдало крестьянское население. Так, жители Лопского Селецкого погоста в 1742 г. сообщали Олонецкой воеводской канцелярии, что от неоднократных набегов шведских отрядов в погосте уничтожены три деревни, а в них «две часовни … до основания разорены и вызжены все без остатку, крестьянский скот и всякая домовая их рухлядь вся пограблена и <…> из ста душ <…> шведами побито десять человек до смерти, а остальные от страху разбежались».
Аналогичные события имели место и в соседних Ругозерском, Шуезерском и Ребольском погостах. Как видно из доношения Новгородской губернской канцелярии в Сенат, в эти погосты в августе 1742 г. «пришед из Финляндии из Лексинского и Иломанского погостов финские обыватели двумя трактами до ста человек с ружьем» и в ряде селений «дворы <…> разорили и выжгли, и имения их крестьянские, и скот пограбили, свезли с собою в Финляндию». В свою очередь, полковник Виткович, руководивший одним из ответных рейдов на шведскую территорию, который был предпринят в декабре 1742 г. из деревни Лубосалмы Селецкого погоста, докладывал об итогах операции: «как хоромное строение до основания, також и хлеб, в скирдах рожь и прочую пашню около деревни и в прочих местах разорено и живущих в тех деревнях обывателей швецких мужеского и женска полу робят, где что нашед, с их конями и скотом все забраны» .
В 1743 г. всем бедствиям и ужасам войны пришел конец. Русские войска, прикрываемые с моря эскадрой З.Д. Мишукова, развернули широкомасштабное наступление вдоль южного побережья Финляндии. Они овладели опорной крепостью шведов Фридрихсгамом, а затем в результате умелого маневра блокировали основные силы противника в районе Гельсингфорса. В августе 1742 г. шведская армия капитулировала, что предрешило оккупацию русскими войсками почти всей территории Финляндии. Заключенный по окончании войны в августе 1743 г. Абоский мирный договор не отразил результаты впечатляющих побед русского оружия. Россия приобрела лишь незначительную, хотя и стратегически важную территорию на юго-востоке Финляндии, близ реки Кюмень с городами-крепостями Вильманстранд, Фридрихсгам и Нейшлот. Гораздо более значительными стали уступки Швеции в династических вопросах. Зная о тесных связях Романовых с Гольштейн-Готторпами, риксдаг обещал избрать наследником престола Адольфа Фридриха Гольштейн-Готторпского, а императрица Елизавета Петровна вернула Швеции большую часть Финляндии.
В 1788 г., воспользовавшись отвлечением основных сил России на затяжную войну с Турцией, шведский король Густав III двинул войска на Петербург. Реваншистские планы шведов стали известны российскому правительству задолго до вторжения, поскольку русские располагали собственными агентами в руководстве сопредельной страны. Уже в 1786 г. Екатерина II, сообщая олонецкому и архангельскому генерал-губернатору Т.И. Тутолмину о военных приготовлениях Швеции, в частности, предписывала: «Состоящий в Олонецкой губернии Белозерский пехотный полк, по лучшему на месте благорассмотрению, расположить таким образом, дабы он, охраняя часть Олонецкой губернии противу Шведской Карелии и заводы, мог противустать всякому покушению в ту сторону» .
К числу благоприятных для русской стороны факторов следует также отнести разногласия в стане противника. Дворянская оппозиция, считая единоличное решение короля Густава III о нападении на Россию антиконституционным, организовала в Финляндии Аньяльскую унию, названную так по финскому местечку Аньяла. Офицеры-участники унии требовали от короля прекращения незаконной войны, возврата к конституционному правлению и начала переговоров с правительством Екатерины II. Они даже вступили в мирные контакты с русским правительством. Негативно относились к войне и финские крестьяне, из которых шведские власти пытались сформировать ополчение. Авантюристический характер военных действий был слишком очевиден, а привлечение ополченцев к участию в длительных походах и кровопролитных боях могло оказать пагубное воздействие на крестьянское хозяйство.
И все же военное вторжение Швеции, даже ослабленной внутренними противоречиями, представляло серьезную угрозу для России. В первую очередь, для ее северных земель. Началось пополнение воинских частей, находящихся на территории Карелии. В частности, Белозерский пехотный полк был доукомплектован и приведен в состояние повышенной боевой готовности. Кроме того, по предложению Т.И. Тутолмина, направленному для утверждения в Санкт-Петербург в 1788 г., из бобылей Выборгской губернии, изъявивших желание поступить на военную службу, был сформирован Олонецкий егерский батальон «для закрытия обширных границ Олонецкой губернии». В дальнейшем, после участия в боевых действиях, этот батальон дислоцировался в Петрозаводске, его солдаты были привлечены к работам на Александровском заводе. Для пополнения российских вооруженных сил командование начало мобилизацию стрелков из числа местных жителей, «поощряя обещанием, что всякий из них», по окончании военной кампании, «в домы свои отпуск получит и никогда уже впредь лично в рекруты взят не будет».
В состав войск, привлеченных к военным действиям в 1788-1790 гг., входили, по данным Государственного Совета, егерский корпус, 12 мушкетерских полков, три карабинерных, два кирасирских, драгунский, гусарский и гренадерский полки, 1100 донских казаков и 1500 «башкирцев». Выполнение вспомогательных работ по обслуживанию действующей армии в прифронтовой полосе (перевозка провианта и военных грузов, расчистка дорог, содержание кордонов и пр.) вновь, как и в предшествующую войну, возлагалось на местное население. В пределах Олонецкого наместничества к таким работам особенно активно привлекались крестьяне Вокнаволоцкой, Колежемской, Летнерецкой, Нюхоцкой, Сороцкой, Шиженской, Шуерецкой волостей, Панозерского, Паданского, Ребольского и Ругозерского погостов .
Принятые правительством меры по организации отпора противнику быстро увенчались успехом. После того, как попытки шведского командования создать ополчение из финских крестьян провалились, военные действия на суше ограничились несколькими приграничными столкновениями. Главную неудачу шведы потерпели на море. В августе 1789 г. в бою при Роченсальме шведская эскадра была почти полностью уничтожена. 3 августа 1790 г. в финской деревне Вереле был заключен мирный договор, не внесший никаких территориальных изменений и лишь подтвердивший статьи Ништадтского мирного договора.
Многовековое российско-шведское противостояние завершилось небольшой победоносной войной 1808-1809 гг. Начиная кампанию, правительство Александра I учитывало рост сепаратистских настроений в Финляндии и стремилось к отторжению ее от Швеции. На этот раз военные действия не затронули территорию Карелии. Главными опорными базами для русских войск послужили ранее отвоеванные у Швеции крепости в юго-восточной Финляндии — Фридрихсгам, Вильманстранд и Нейшлот. Русская армия, численно превосходившая русские силы, которые придерживались оборонительной тактики, к концу 1808 г. заняла почти всю Финляндию, а затем перенесла боевые действия на территорию Швеции . Возникшая угроза Стокгольму вынудила короля Карла XIII начать переговоры с Россией, которые завершились 5 сентября 1809 г. во Фридрихсгаме подписанием мирного договора. По новому соглашению Финляндия отходила России на правах автономного великого княжества, что существенным образом меняло геополитическое положение Карелии. Бывшая граница со Швецией, откуда на протяжении многих веков на карельскую землю приходила война и разорение, становилась безопасной, мирной границей с автономным государством в составе Российской империи.