Материалы конференции
2006 го
да
(представлены в формате .htm)

 

А.Е. Фишер
К ВОПРОСУ ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ИССЛЕДОВАНИЯ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ
В ФИНЛЯНДИИ В ПЕРИОД РУССКО-ШВЕДСКОЙ ВОЙНЫ 1808-1809 ГОДОВ
НА ПРИМЕРЕ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ XIX-XX ВВ.

Проблема партизанского движения в период русско-шведской войны 1808-1809 гг. мало разрабатывалась историками и нет специально посвященных ей трудов. Но историки, освещавшие эту войну, так или иначе касаются в ходе нее партизанского движения. Полезно под этим углом зрения проанализировать прежде всего работы тех историков и военных деятелей, которые непосредственно затрагивали сюжеты русско-шведской войны 1808-1809 гг.1 При этом следует коснуться ряда трудностей в разработке данного вопроса.

В первую очередь, важно обратиться к самому термину "партизан". В толковом словаре русского языка можно найти следующее определение: "Партизан-член народного вооруженного отряда, самостоятельно действующий в тылу врага".2 Сразу же необходимо отметить то, что под понятием "партизаны" имеются в виду многими также регулярные отряды армии, которые действует во вражеском тылу.

Таким образом, можно выделить: партизан, являвшихся солдатами регулярных войск, действовавших в тылу противника под руководством армейского командования, и партизан из местного населения, примкнувшего к регулярным войскам. Кроме того необходимо учитывать и другую категорию партизан - людей сугубо гражданских, которые в условиях войны действуют против войск противника, но обособленно от своих регулярных войск и которых могли возглавлять как лица, обученные военному делу, так и просто активисты "из народа".

При этом естественно, что "народные партизаны" и партизаны из регулярных войск имели свои отличия. Это выражалось прежде всего в том, что при взятии в плен неприятелем к солдатам регулярных войск относились как к военнопленным, а не как к лазутчикам, и их могли отпустить. К партизанам же из гражданского населения отношение было гораздо более жестокое-их рассматривали как изменников и предателей. Различие было и в отношении к неприятелю: партизаны из местных жителей отличались особой жестокостью, а партизаны из регулярных войск вели себя гораздо более человечно.

Характер источников, из которых можно почерпнуть сведения о стычках с неприятелем, тоже различен. О действиях партизан из регулярных войск можно узнать по донесениям своих командиров или по сведениям противника, а также из донесений о своих действиях самих же партизан. Но обычно, однако, эти данные не всегда бывали объективны. Сообщения о достигнутых успехах могли быть нередко преувеличены, а результаты достижений противника, наоборот - занижены3.

С другой стороны, о действиях народных партизан сведений вообще значительно меньше. При этом они зачастую носят крайне отрывочный характер4, поскольку при победе регулярных войск над отрядом, состоящим из нескольких партизанами, могли даже не упомянуть, не придав этому большого значения. При поражении же от партизан командиру армейского подразделения гораздо выгоднее было представить его своему начальству как неудачу, постигшую его войска в результате боя с регулярным отрядом неприятеля, нежели чем сообщить, что он потерпел неудачу от столкновения с небольшим отрядом плохо вооруженных и необученных людей. В свою очередь, при победе партизанского отряда над неприятелем, следовала жестокая расправа со своими врагами. Случалось, что потерпевшие поражения войска поголовно вырезались, после чего уже никто не мог сообщить о подробностях произошедшего.

При изучении источника к тому же крайне важно иметь в виду его происхождение, а также когда он появился. При это скажем, шведским и финляндским авторам гораздо ближе та идея, что финны, как население Шведского королевства, воевали против русских, а не встречали их как освободителей, следовательно, сведения о партизанском движении могут быть преувеличены5. Русские же историки предпочитают, на сколько это возможно, умалчивать о народном движении против войск России, и сведения могут оказаться преуменьшенными6.

При рассмотрении событий войны 1808-1809 гг. в первую очередь следует отметить, что в основном боевые действия происходили на территории Финляндии. При рассмотрении ландшафтов Финляндии ( густых лесов, озерных) систем становиться ясно, что главное для успеха в боевых действиях-не численное превосходство, а умение действовать небольшими отрядами, причем командиры этих отрядов должны быть готовы к тому, что связь с главнокомандующим не всегда будет доступна, а отряд может оказаться оторванным от остальных войск, и, следовательно, придется действовать сугубо автономно.7 В этом случае нужна их особая подготовка. Командованию в то время следовало учитывать и то, что придется организовывать подвоз в тыл продовольствия и фуража, так как местных ресурсов могло недоставать, и, к тому же, это могло вызвать недовольства местного населения. И всё это указывало на то, насколько важную роль здесь играло местное население.8

Авторы зачастую не проводили грани между партизанами регулярных войск и народными партизанами, делая акцент на так называемую "народную войну"-действия местного населения против русских солдат.

Кроме того, все отмечали и то, что местное население зачастую примыкало к регулярным войскам, и отряды становились "полународными". В частности, А.И. Михайловский-Данилевский в своем труде приводит следующие данные. "При каждом отделении войск находились толпы вооруженных крестьян, получавших с половины июля [1808 г.] продовольствие от казны, то есть от тех генералов, под начальством которых они состояли. Число этих крестьян из-за постоянного изменения осталось неизвестным. Из имевшихся сведений видно, что у графа Клингспора их было 6.000, у Г.К. фон-Дёбельна-1.500, у И.А. Сандельса-2.000, в том числе много карельских стрелков, но за верность итога ручаться нельзя. Сличая его с показаниями шведских и финских писателей, он оказывается преувеличенным, хотя впрочем, ни один из сих писателей не означает, сколько именно и при каком отряде состояло вооруженных обывателей".9

Его сведения-наиболее полные, а сам материал написан в 1840-е гг., достаточно скоро после окончания войны. Последующие же историки, скорее всего, опирались в освещении этого вопроса именно на А.И. Михайловского-Данилевского. Кроме того, у исследователей есть ссылки на донесения русских командиров. Но все они очень расплывчаты, что не дает ясной картины происходившего.

Нужно также заметить, что многие авторы вместо того, чтобы уточнять, что действовал партизанский отряд (регулярный или народный), просто пишут: "Бригада командира… действовала…". Например, "бригада полковника фон Фиандта с сильной партией в районе Куопио"10, или "бригада Сандельса в районе Куопио"11. То есть, не имея специальных сведений о том, что те лица командовали отрядами партизан, не возникнет сомнения в том, что это-регулярные войска. В основном, эту особенность имеет труд П.К. Сухтелена.

Часто в трудах отдельных авторов один и тот же партизанский отряд может выступать то в качестве регулярного, то в качестве народного. Это относится, например, к Саволакской бригаде под командованием К.О. Кронстедта. В разных работах ее квалифицируют и как частью регулярных войск, и как партизанский отряд. В частности, П.А. Ниве отмечает, что это был партизанский отряд, состоящий из 4.000 человек12, а П.К. Сухтелен упоминает Саволакскую бригаду только как бригаду Кронстедта13, без уточнений. Или, например, тот же П.К. Сухтелен отмечает, что после Саволакского сражения отряд русских, следовавший за Булатовым, 20 апреля (2 мая) был окружен в Пулкиле "полковником Сандельсом".14 И снова никаких четких доказательств, что же представлял собой за отряд, которым командовал Сандельс.

Однако, в труде о русско-шведской войне 1808-1809 гг., подготовленном военно-историческим отделом шведского генерального штаба, приводятся конкретные данные о численности шведских войск на 20 июля 1808 г.: главные силы Клингспора у Салми-5.000 человек; боковой авангард Дёбельна у Кухайоки-2.300 человек; боковой авангард Гюленбюгеля-1.300 человек; боковой авангард Фиандта у Линтулакса-1.700 человек; Сандельс на Тайвольской позиции-1.700 человек; у Мальме-300 человек; на Аландах под личным начальством короля-4000 человек. Всего 16300 человек. Такова численность войск без подразделений шхерного флота и тыловых частей Улеаборга. И это лишь регулярные кадры. К ним присоединяется народное финское ополчение и многочисленные партизанские группировки, и, следовательно, общая численность вооруженных отрядов могла увеличиться примерно в 2 раза.15 Эти данные ценны тем, что по ним можно более-менее разграничить регулярные партизанские силы, к которым присоединялись повстанцы (такие, как отряды И.А. Сандельса, а также другие) и чисто народные партизанские подразделения, которые не вошли в перечень регулярных-отряды Тиайнена и других финских народных лидеров.

Следует отметить, что мнения авторов расходятся и в том, насколько массовый характер носило народное движение вообще и партизанская война в частности. При этом регулярные партизанские войска надо оставить в стороне, так как из вышесказанного ясно, что они были, и действовали по всей территории Финляндии. Отряды были как русские, так и шведские. Главным представляется дать характеристику именно движению финского гражданского населения.

Большинство исследователей и мемуаристов сходятся в том, что выступления среди гражданского населения носило чисто стихийный характер, но имело значительный размах.16 Однако этому утверждению противостоит мнение историка из Петрозаводска И.И. Кяйвяряйнена, который активно доказывает, что "никакого общенационального антирусского подъема не было, а вспышки партизанской войны имели место, главным образом, среди приботнических и Аландских шведов".17 Он говорит так: "Известно, что общая численность партизан, включая добровольцев, действующих в составе шведских регулярных частей, была незначительной и составляла, даже по раздутым сведениям русского командования, менее 1% общего количества населения Финляндии".18

Ссылаясь на сведения штаба Ф.Ф. Буксгевдена относящиеся к лету 1808 г., А.И. Кяйвяряйнен отмечает, что отряды Клингспора, Дёбельна и Сандельса имели в совокупности до 9.000 добровольцев из местных жителей. Обращаясь также и к работе Михайловского-Данилевского, не отрицавшего партизанского движения, Кяйвяряйнен интерпретирует его сведения по-своему: "Михайловский-Данилевский, ссылаясь на финских писателей, считает эту цифру в высшей степени преувеличенной". Но, руководствуясь лишь работой Кяйвяряйнена, не прибегая к изучению монографии Михайловского-Данилевского, можно подумать, что и тот отрицает партизанское движение, тогда как это не так. Кяйвяряйнен отмечает и то, что до сих пор не выяснено, сколько из партизан являлось добровольцами, и сколько представляло собой отмобилизованных шведскими вербовщиками. Известно лишь то, что и те, и другие назывались в армии Клингспора "вооруженными крестьянами"19.

Кроме того, Кяйвяряйнен отмечает, что восстания вообще не было. "За все время так называемой "народной войны", - отмечает он, - не было зафиксировано со стороны партизан ни одной сколько-нибудь значительной операции против русских войск, за исключением капитуляции Вуича на Аланде. В большинстве случаев сопротивление носило пассивный характер, когда крестьяне прятали свой скот и имущество в леса, или приобретало форму мелких нападений на неохраняемые обозы или продовольственные склады. Если бы так называемая "народная война" носила такой всеобщий характер, как о ней говорят проповедники исконности русско-финляндской вражды, то что могло бы помешать почти миллионному населению Финляндии уничтожить 20.000-е русское войско, распыленное малочисленными группами по огромной стране? Наоборот, финны сотрудничали с русскими: сдавали города, крепости"20 и т.д.

Вообще же, позиция Кяйвяряйнена выглядит вполне обоснованной. Более того, с ней во многом сходится и мнение историка Г. Захарова, который отмечает, что восстанием были охвачены лишь отдельные районы, где влияние шведов было наиболее сильным. Также Захаров обращает внимание на то, что имелись случаи, когда вооруженные крестьяне выступали против шведских помещиков, и правительству Швеции приходилось подавлять такие выступления силой оружия.21

Во многом эти существующие взгляды еще опирались на те представления, которые сложились в российской историографии до 1917 г. Так, в частности, М. Спренгпортен отмечает, что разгоравшееся партизанское движение не имело поводов, так как насилие и грабеж со стороны русских были наказуемы.22 М.М. Бородкин также отмечает, что у финнов изначально, еще со времен Петра I, было предубеждение против русских, и слово "rysse" для них было равнозначно слову "варвар". Но тут же Бородкин указывает и на то, что и в России, и в Финляндии, отмечали добродушие русских солдат, из которых больше всего вольностей позволяли себе казаки. Для того, чтобы не вызывать недовольств местного населения, из России в Финляндию направляли провизию, а русским солдатам строжайше запрещалось изымать продукты у финнов. Изначально крестьяне не смели сопротивляться русским, считая их непобедимыми.23 Но постепенно победоносное движение сменилось первыми неудачами, и озлобление росло. И росло партизанское движение. Хотя во время редких перемирий русские сближались и братались со шведами и финнами из числа мирных жителей.24

По описаниям Бородкина и Михайловского-Данилевского, "крестьянскими шайками" руководили случайные люди: отставные унтер-офицеры и солдаты, школьные учителя, пасторы, но чаще всего-лица, выдвинувшиеся из той же крестьянской среды. Иногда во главе сопротивления становились офицеры (например, Мальт, Якобсон и др.), но в основном, командовала "чернь" - "торпари", "бобыли", особенно из приморских деревень, где они ничем не рисковали. Крестьяне не хотели повиноваться приказам временного или случайного начальства и по своему усмотрению ходили по окрестностям, вылавливая русских и их "друзей"-финнов, присягнувших Александру I. Немало доставалось от них даже привилегированным слоям-пасторам, земской полиции и другим. Их либо убивали, либо представляли на суд своих военачальников. Поэтому блюстители порядка нередко спасались бегством. Вследствие этого общественные связи обрывались, и воцарялся хаос.

Последствия действий "банд" стала причиной их ослабления и скорого исчезновения. Натиск регулярных войск обычно вызывал нарушение обычного порядок и обращал крестьян в бегство. Из-за хаотичных проявлений со стороны крестьянской толпы шведским офицерам приходилось так трудно, что они пытались отмежеваться от партизан. Но даже уйти было нелегко: крестьяне не отпускали офицеров и солдат даже под страхом смерти. В одиночку и в засаде крестьяне представляли серьезную опасность, так как часто являлись хорошими стрелками и выносливыми работниками.

Вооружались восставшие, чем могли: охотничьими ружьями, дубинами, копьями, топорами, косами и даже простыми заостренными кольями, к палкам они привязывали свои ножи puukko. Шведы не могли обеспечить крестьян вооружением. Они разъезжали на лошадях по всем дорогам и "устраивали бесчинства".25

Естественно, возникает вопрос: Можно ли рассматривать народные проявлением партизанское движение?

При тщательном изучении литературы можно все же заключить, что партизанское движение в рассматриваемый отрезок времени существовало. Причем, действовали как партизаны регулярных войск, так и добровольцы из народа. Менее ясно, однако, какие масштабы это движение имело. Скорее всего, надо согласиться с большинством авторов, которые указывают на то, что народная война приняла всеобщий характер, ведь заключения современников этой войны-Михайловского-Данилевского и Сухтелена могут быть восприняты как наиболее достоверные.

Во многом движение связано с тем, что больше всего в русско-шведской войне 1808-1809 гг. пострадало именно финское население. Почти все боевые действия велись на территории Финляндии. Шведское же руководство на всем протяжении боевых действий вело явно шовинистическую пропаганду и натравливало финнов против русских. Жертвы среди простого населения зачастую являлись следствием амбиционной политики руководства Швеции.

При этом следует заметить, что партизанская война была гораздо более жестокой, чем действия регулярных войск. С одной стороны, боевые действия велись ожесточившимся в ходе войны местным населением, с другой-русскими солдатами, которыми руководило чувство мести за погибших от рук финнов своих сослуживцев. Иногда лишь вмешательства высшего начальства могли предотвратить кровавые последствия. По выражению М.М. Бородкина, финское население как будто не понимало, что и русские воины-тоже люди.26

Почему же русское командование медлило с принятием мер противодействия при наведении порядка на Финской территории? Тому было целый ряд причин. Главными из них являлись следующие: недостаток для этого войска и существующая угроза для финского побережья со стороны шведских боевых кораблей.27 К тому же, главнокомандующий Ф.Ф. Буксгевден, находясь в Южной Финляндии, между Гельсингфорсом и Або, не видел настоящих нужд войска и не имел понятия о реальном положении дел. Донесения о народном сопротивлении он считал преувеличенными и рассматривал успехи партизан как следствие неосторожности русских солдат. "Народным волнениям" он пытался противодействовать путем прокламаций и приведением к присяге, но должного эффекта это не давало.28

Последствия партизанской войны были чувствительными не только для России, но и для самого финского народа. Это большое количество погибших, разоренные деревни и т.д. причем показательно, что в финляндском фольклоре и финской национальной литературе навсегда останутся образы таких партизан, как Тиайнен, Дункер, Мальт и других29.

1 Михайловский-Данилевский. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море, в 1808 и 1809 годах, по высочайшему повелению сочиненное генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским с 20 планами и картами. СПб., 1841; Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах. Пер. с фр. СПб., 1832.; Ниве П.А. Русско-шведская война 1808-09 гг. СПб., 1910; Шведская война 1808-1809 гг. Сост. воен. истор. отделом шведского Ген. Штаба. СПб., 1910; Кяйвяряйнен И.И. Международные отношения на севере Европы в начале XIX века и присоединение Финляндии к России в 1809 году. Петрозаводск, 1965; Захаров Г. Русско-шведская война 1808-8109 гг. М., 1940; Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I. СПб., 1909; Боот-Холмберг Ц. Роль предательства в борьбе за Финляндию. Петр., 1916; Danielson J. R. Suomen yhdistдminen. Venдjдn valtakuntaan K. Ordinin "Suomen valloitus" nimisen teoksen johdosta. Helsinki, 1891; Erkki K. Osmonsalo. Suomen Rajapolitiikka Venдjдn vallan aikana. Helsinki, 1990; Danielson J. R. Suomen yhdistдminen. Venдjдn valtakuntaan K. Ordinin "Suomen valloitus" nimisen teoksen johdosta. Helsinki. 1891; Danielson J. R. Suomen sota ja suomen sotilaat; J.R. Danielson-Kalmari. Suomen sota 1808-1809. Porvoo, 1908; Lehtonen U. L. Tilsitistд Haminaan. Tutkimus Aleksanteri I:n ulkopolitiikasta mikдli siitд on johtunut suomen valloitus. Porvoo, 1908.

2 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений/ АН,; Российский фонд культуры;-3-е изд., стереотипное испр. и доп. М., 1995. С. 484.

3 Донесения можно просмотреть в таких трудах, как: Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах; Михайловский-Данилевский. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море, в 1808 и 1809 годах, по высочайшему повелению сочиненное генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским с 20 планами и картами; Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I.

4 Там же.

5 Боот-Холмберг Ц. Роль предательства в борьбе за Финляндию; Danielson J. R. Suomen yhdistдminen. Venдjдn valtakuntaan Ordinin K."Suomen valloitus" nimisen teoksen johdosta; Erkki K. Osmonsalo. Suomen Rajapolitiikka Venдjдn vallan aikana; Danielson J. R. Suomen yhdistдminen. Venдjдn valtakuntaan Ordinin K."Suomen valloitus" nimisen teoksen johdosta; Danielson Joh. Rich. Suomen sota ja suomen sotilaat; Danielson-Kalmari J.R. Suomen sota 1808-1809; Lehtonen U. L. Tilsitistд Haminaan. Tutkimus Aleksanteri I:n ulkopolitiikasta mikдli siitд on johtunut suomen valloitus.

6 См. указанные в данной работе исследования российских историков.

7 Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах. С. 12; Захаров Г. Русско-шведская война 1808-1809 гг. С. 18.

8 Ниве П.А. Русско-шведская война 1808-09 гг. С. 33.

9 Михайловский-Данилевский. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море, в 1808 и 1809 годах, по высочайшему повелению сочиненное генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским с 20 планами и картами. С. 218-219.

10 Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах. С. 73.

11 Ниве П.А. Русско-шведская война 1808-09 гг. С. 85; Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах. С. 78.

12 Ниве П.А. Русско-шведская война 1808-09 гг. С. 56-58.

13 Там же. С. 10 и др.

14 Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах. С. 34.

15 Шведская война 1808-1809 гг. С. 242.

16 Михайловский-Данилевский. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море, в 1808 и 1809 годах, по высочайшему повелению сочиненное генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским с 20 планами и картами; Ниве П.А. Русско-шведская война 1808-09 гг; Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах; Боот-Холмберг Ц. Роль предательства в борьбе за Финляндию; Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I.

17 Кяйвяряйнен И.И. Международные отношения на севере Европы в начале XIX века и присоединение Финляндии к России в 1809 году. С. 5.

18 Там же.

19 Там же. С. 5.

20 Кяйвяряйнен И.И. Международные отношения на севере Европы в начале XIX века и присоединение Финляндии к России в 1809 году. С. 5, 191.

21 Захаров Г. Русско-шведская война 1808-8109 гг. С. 33.

22 Там же. С. 144.

23 Там же. С. 144.

24 Там же. С. 202,203, 209, 211, 214, 217.

25 Михайловский-Данилевский. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море, в 1808 и 1809 годах, по высочайшему повелению сочиненное генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским с 20 планами и картами. С. 91-95; Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I. С. 146-148.

26 Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I. С. 152.

27 Шведская война 1808-1809 гг. С. 159.

28 Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I. С. 154.

29 Там же. С. 150.



 
191023, Санкт-Петербург, наб. р. Фонтанки, д. 15
тел. (812) 5713075

E-mail:[email protected]