Материалы конференции
2006 го
да
(представлены в формате .htm)

 

М. В. Пулькин
СТАРООБРЯДЧЕСКИЕ ПОСЕЛЕНИЯ В ФИНЛЯНДИИ:
СИСТЕМА ВНЕШНИХ СВЯЗЕЙ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX-НАЧАЛЕ ХХ В.

Дробление старообрядческого движения на толки, административный нажим на религиозных диссидентов приводил к переселению старообрядцев в труднодоступные для гонителей места. К середине XIX в. местом для укрытия приверженцев "древлего благочестия" стала Финляндия, откуда проповедники старообрядчества могли совершать путешествия в сопредельные территории России, распространяя свои пессимистические воззрения на "никонианскую" церковь. Впервые информация о расположенных в Великом княжестве Финляндском Мегорском и Пахкаламбском скитах появляется в материалах делопроизводства российских органов власти в 1839 г., когда при проведении границ между Куопиоской и Олонецкой губерниями обнаружились доселе скрываемые старообрядческие часовни и при них поселение - "общежительство"1.

Однако никаких сведений о проповедниках из этих селений, странствующих по Карелии, в деле не имеется. Возможно, эти походы начались лишь в 1856 г., то есть вскоре после разгрома Выговской пустыни и, следовательно, исчезновения общепризнанного лидера старообрядцев Европейского Севера России2. В то же время, из документов Олонецкой духовной консистории видно, что карельские старообрядцы регулярно посещали расположенные в Финляндии скиты, где, как говорилось в доношениях священников, "публично совершают службы, как рукоположенные в сан священства, простые мужики"3. Речь шла о тех же старообрядческих скитах Пахкаламби и Мегре (Иломантси). По данным финского историка Исмо Бьерна, первый из скитов был основан бежавшим в Финляндию из Олонца крестьянином Марком Алексеевым. Мегорский скит основан в начале XIX в. также выходцем из России - государственным крестьянином по имени Онуфрий4. Здесь необходимо заметить, что финский историк основательно изучил хозяйство скитов, происхождение их обитателей и прочие вопросы внутренней жизни старообрядческого пристанища5. Однако взаимосвязь между Олонецкой епархией и расположенными и Финляндии скитами осталась за рамками его исследований.

Между тем на протяжении длительного времени расположенные в Финляндии скиты не порывали связь с Россией. С одной стороны, приходящие из Финляндии проповедники были желанными гостями во многих крестьянских домах. Здесь они опирались на помощь и поддержку местных старообрядцев. Как говорилось в отчетах духовенства, "иногда тайно приходят из пустыни сами наставники или лживые попы их, коих раскольники принимают с честью и скрывают от нас"6. Этот вывод вполне соответствует наблюдению И. Бьерна: "Обитатели монастырей Иломантси служили духовными наставниками для старообрядцев из соседних приходов, вследствие чего влияние монастыря распространилось по всему Северному Приладожью"7.

Как видно из доношений священников в адрес консистории, старообрядческие наставники, посещая крестьянские дома, осматривали кресты, давая собственные заключения о том, можно ли "этому кресту молиться". В январе 1864 г. один из старообрядческих наставников - выходцев из Финляндии, - сделав прорубь во льду Сандал-озера, "перекрещивал всех желающих" в полном соответствии со старообрядческим суждением о том, что "сатанинское (т.е. совершенное в церкви.-М.П.) крещение несть крещение, но паче осквернение". Часто перекрещивание по старообрядческим правилам происходило во время тяжелой болезни, которую старообрядческие наставники связывали с отпадением от их учения или упорным неприсоединением к старой вере. В такие моменты, как говорилось в документах консистории, "к сему беззаконному делу служат поблажкою родственники больного или соседи, которые нарочно посылают за наставником в пустыню". И старообрядец отправлялся в неблизкий и опасный путь из Финляндии, чтобы исполнить свой пастырский долг. Впрочем, иногда старообрядческие наставники из Пахкаламбы подолгу жили в крестьянских домах, поддерживая в крестьянах "раскольнический" дух и попутно, чтобы не есть даром хлеб, занимались вязанием сетей8. Анализ следственных документов приводит к выводу о высокой активности старообрядцев: им удалось за короткий срок развить успешную деятельность в Соломенском, Шуйском, Ялгубском, Сунском, Кондопожском, Лычноостровском и Машезерском приходах, т.е. в окружающих Петрозаводск, где располагалась Олонецкая духовная консистория, местностях9.

Благодаря внимательному изучению материалов делопроизводства Олонецкой духовной консистории, вполне вероятным представляется вывод о том, что обитатели старообрядческих скитов в Пахкаламбе и Мегре принадлежали к федосеевскому толку в старообрядчестве, остававшемуся одним из самых влиятельных в России на протяжении всего XIX в10. Федосеевцы проживали в Москве, Петербурге, Новгороде, Риге, а также в Польше и по всей Сибири. Кроме того, они обретались в Турции и до настоящего времени живут в Прибалтике. Принадлежность к этому толку создавала разнообразные, в том числе и экономические, преимущества. Доказательством принадлежности к федосеевскому толку финских старообрядцев является, в частности, то, что о своих симпатиях именно к этой части сторонников "древлего благочестия" заявляли все перекрещенные финскими старообрядцами крестьяне11. Кроме того, финляндские старообрядцы, которые позднее, на допросах в судебных органах, открыто заявляли о своей приверженности федосеевскому толку, встречали наиболее теплый прием именно в Петрозаводском уезде, где позиции федосеевцев были особенно сильны.

Успеху деятельности старообрядческих наставников-выходцев из Финляндии в значительной степени благоприятствовало то обстоятельство, что финские власти, в отличие от духовной и светской администрации в Карелии, не принимали мер к пресечению деятельности старообрядческих наставников. В этой связи, в частности, священник Гимольского прихода отмечал: "а еще более сим наставникам таковые пакости делать и совращать народ потворствует заграничное свое начальство, нисколько не обращая на такие их дела внимания"12. В своей поддержке старообрядцев Финляндия была не одинока: старообрядческие общины возникали в разное время в Болгарии, Польше, Соединенных Штатах Америки и Канаде13. Однако, по сути дела, укрывательство старообрядцев в непростой для них период гонений и создание приверженцам "древлего благочестия" благоприятных условий в Великом княжестве Финляндском все же было уникальным явлением.

Примечательно, однако, что и сами духовные власти оказывались бессильны в борьбе против старообрядческих наставников-выходцев из Финляндии. Распространенным наказанием за бродяжничество, в котором, как правило, обвиняли старообрядческих наставников, была высылка на Кавказ, в Сибирь, или в другие отдаленные губернии. Однако материалы делопроизводства судебных органов показывают, что эта мера применялась исключительно к тем странствующим старообрядческим наставникам, которые были жителями, используя терминологию источников, Империи. В отношении обитателей Финляндии порядок решения дел был иным: после выяснения личности их отправляли обратно на место жительства, откуда они вновь могли вернуться в Олонецкую епархию для продолжения странствий по карельским деревням14.

Нетрудно заметить, что в своей деятельности старообрядческие наставники опирались на накопленный в старообрядчестве опыт пастырской практики. В момент создания Выговского "общежительства" в нем не ощущалось недостатка в священнослужителях. "Тот факт, что по существующим церковным правилам они не имели на это права, роли для старообрядцев не играл, так как патриарх Никон был объявлен ими Антихристом, а стало быть, все, идущее от него, также несло на себе Антихристову печать"15.

Продолжение традиций Выговского "общежительства" проявилось и в другой сфере. В расположенные в Финляндии скиты постоянно поступали новые переселенцы, по разным причинам не сумевшие или не пожелавшие сохранять "благочестие" в суровых российских условиях. Довольно часто это были паломники, нуждающиеся во временном жилье, беспрепятственном исполнении религиозных обрядов и, не в последнюю очередь, в общении с единоверцами. В делах Олонецкой духовной консистории эти миграции отражены достаточно подробно: "на исповедь они (жители Карелии.-М.П.) ходят иногда явно, иногда тайно, в пустыни заграничные в Пахкаламбу и Мегру"16. К такому же выводу приходит и финский историк: "Монастыри в Иломантси (Финляндия.-М.П.) были местом паломничества, где собирались, чтобы предаться благочестивым размышлениям, старообрядцы с обширной территории"17. В числе тех, кто постоянно проживал в Пахкаламбском старообрядческом скиту и лишь время от времени появлялся в России, упомянут беглый солдат Евдоким Петров, замеченный в 1864 г. в Ялгубском, Соломенском, Сунском и Кондопожском приходах, где он занимался обычным для старообрядческого наставника делом - перекрещиванием местных жителей по старообрядческим правилам18.

Помимо опоры на те территории, где законодатели отличались большей терпимостью к старообрядческому вероучению, сторонники "древлего благочестия" могли найти поддержку в Петербурге, старообрядческая община которого к концу XIX в. стала богатой и влиятельной. Поддержка северных старообрядцев выражалась, во-первых, в поставках "пропитания", которое распределялось среди приверженцев "древлего благочестия" и, во-вторых, в присылке литературы19. Священники Олонецкой епархии, вплотную занимающиеся "противораскольнической" деятельностью, были убеждены в том, что обе разновидности материальной поддержки старообрядцев переплетены: выходцы из Мегорского и Пахкаламбского скитов и являются посредниками в обеспечении старообрядцев разнообразной помощью, поступающей из Санкт-Петербурга. Таким образом, они унаследовали один из главных источников существования Выговского "общежительства": пожертвования "доброхотов".

Заметим, что поддержка финских старообрядческих поселений выражалась и в иной форме: вплоть до прекращения своего существования, произошедшего в начале ХХ в., они принимали в состав своей братии выходцев из России, которые становились духовниками, т.е. занимали весьма влиятельные и требующие немалой богословской подготовки должности в старообрядческой иерархии20. Прекращение притока переселенцев из России, произошедшее после вероисповедных реформ 1905 г., стало основной причиной исчезновения старообрядческих поселений в Финляндии21.

Итак, успех деятельности старообрядческих наставников - выходцев из расположенных в Финляндии скитов, стал возможен благодаря сочетанию ряда факторов. Прежде всего, финские старообрядцы заполнили своеобразную лакуну, образовавшуюся после исчезновения Выговской пустыни - крупнейшего духовного и экономического центра "древлего благочестия" на Европейском Севере России. Кроме того, финским старообрядцам удалось восстановить важнейшие составляющие части внешних связей старообрядческих поселений Карелии: во-первых, отношения с влиятельными благотворителями, проживающими в столице, и, во-вторых, обширные контакты с местным населением, опирающиеся на традиции наставничества и устойчивую систему связей местного населения с Финляндией.

1 Российский государственный архив древних актов (далее: РГАДА). Ф. 1431. Оп. 1. Д. 1962. Л. 19.

2 Пулькин М.В. Старообрядческие наставники из Финляндии и их деятельность в Олонецкой епархии (вторая половина XIX в.) // Старообрядчество: История, культура, современность. М., 2000. С. 175.

3 Национальный архив Республики Карелия (далее - НА РК). Ф. 25. Оп. 8. Д. 4/15. Л. 3.

4 Bjorn I. Ilomantsin vanhauskoiset // Kahden Karjalan vдlillд. Kahden riikin riitamalla. Joensuu, 1994. S. 237.

5 Бьёрн И. Старообрядцы Иломантси: пограничные деревни как места убежища // Выговская поморская пустынь и ее значение в истории России. Сб. научных статей и материалов. СПб., 2003. С. 59-70.

6 НАРК. Ф. 25. Оп. 8. Д. 4/15. Л. 3.

7 Bjorn I. Ilomantsin vanhauskoiset. S. 238.

8 РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д. 1974. Л. 6, об.

9 Там же. Л. 304.

10 Подробнее о федосеевцах см.: Федосеевское согласие // Старообрядчество: Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. М., 1996. С. 287-288.

11 РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д. 1974. Л. 5, об.

12 НАРК. Ф. 25. Оп. 8. Д. 4/15. Л. 3.

13 Робсон Р. Культура поморских старообрядцев в Пенсильвании // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск, 1992. С. 27-32; Иванец Э. Обряд крещения у старообрядцев в Польше // Там же. С. 262-268 и др.

14 РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д. 1975. Л. 129-130.

15 Соколовская М.Л. Складывание института "учительства" в Выго-Лексинском общежительстве (об исполнении "келейного правила" скитскими старостами // Мир старообрядчества. Личность. Книга. Традиция. Вып. 1. М., СПб., 1992. С. 31-32.

16 НАРК. Ф. 25. Оп. 8. Д. 4/15. Л. 3, об.

17 Bjorn I. Ilomantsin vanhauskoiset. S. 238.

18 НАРК. Ф. 25. Оп. 8. Д. 4/15. Л. 3, об.

19 Там же. Оп. 14. Д. 59/16. Л. 31.

20 Bjorn I. Ilomantsin vanhauskoiset. S. 242.

21 Ibid. S. 242.


 
191023, Санкт-Петербург, наб. р. Фонтанки, д. 15
тел. (812) 5713075

E-mail:[email protected]