Материалы конференции
2006 го
да
(представлены в формате .htm)


А.В. Смолин
РУССКОЕ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО В ШВЕЦИИ И БЕЛЫЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИИ

Февральская революция 1917 г. в России привела к обновлению и либерализации российского дипломатического корпуса за границей1.Вместе с тем и дипломаты, служившие старой власти, были востребованы и Временным правительством. Так, посланником в Швеции стал бывший посланник в Норвегии Константин Николаевич Гулькевич, находившийся на этой должности в 1917 - 1922 гг.2

Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде привело к свержению Временного правительства. В связи с этим перед российскими дипломатами встал вопрос о признании новой власти. Подавляющее большинство послов и посланников ответило на него отрицательно3. В ответ на это 26 ноября 1917 г. Советское правительство уволило в отставку 28 дипломатов4, среди них находился и К.Н. Гулькевич. Поскольку в это время у Советской власти отсутствовали реальные рычаги давления, то эта мера никаких последствий не имела. Российские представительства за границей сохранили свою организационную структуру, а в ряде стран и финансовые ресурсы. К тому же они по-прежнему признавались странами, на территории которых находились.

В сложившейся ситуации перед дипломатами встал вопрос о дальнейших действиях. Наиболее плодотворным в этой обстановке представлялось объединение российских дипломатических учреждений вокруг одного из посольств. Впервые, 27 октября 1917 г., эту идею озвучил прибывший во Францию в качестве посла Временного правительства В.А. Маклаков. Чуть позже, 6 ноября, с таким же предложением выступила и российская миссия в Дании5. Однако мотивы у авторов этой инициативы были различны. Если Маклаков на основе заграничного аппарата МИД стремился создать русский политический центр для борьбы с большевизмом6, то миссия в Дании не шла далее проведения русскими дипломатами согласованных действий на время анархии в Петрограде7.

С критикой предложения В.А. Маклакова 8 ноября 1917 г. выступил посланник в Швеции К.Н. Гулькевич. По его мнению, заграничным учреждениям МИД не следовало "обособляться в самостоятельную организацию". Он считал, что, став независимой и оторванной от событий, происходивших в России, она могла превратиться в выразительницу взглядов того или иного правительства, а не всей старны. В таком случае, по мнению Гулькевича, ее деятельность свелась бы к подаче декларативных заявлений. В то же время он соглашался с предложением миссии в Дании. На роль координатора действий российских дипломатов он выдвигал кандидатуру посла в Италии М.Н. Гирса8.

Особую позицию К.Н. Гулькевич занял и по отношению к забастовке служащих МИД в Петрограде. 6 ноября 1917 г. посол в Англии К.Д. Набоков получил телеграмму от стачечного комитета Общества служащих МИД из Петрограда и выступил сторонником немедленных действий в отношении большевиков. Противниками поспешных решений выступили В.А. Маклаков и Гулькевич. И хотя посланник в Швеции относился к большевикам не менее отрицательно, чем его коллега в Англии, однако он считал, что призывать служащих к стойкости и к дальнейшей борьбе с большевиками безнравственно, поскольку сами дипломатам ничего не угрожает, а забастовщики могут пострадать. По своей сути позиция К.Д. Набокова имела провокационный характер, Гулькевич это сразу понял и отказался участвовать в этой акции. Вместе с тем он считал, что отдельные граждане России, проживавшие за границей, могли заниматься антибольшевистской агитацией9.

Помимо вопросов, связанных с отношением к новой власти в России, К.Н. Гулькевичу пришлось непосредственно столкнуться с ее представителями. Отстранив от должности дипломатов, отказавшихся признать Советскую власть, Совет народных комиссаров, по возможности, начал назначать своих полномочных представителей за границей. Полномочным представителем в Швеции, Дании и Норвегии 10 ноября 1917 г. ВЦИК назначил В.В. Воровского, находившегося в это время в Стокгольме. Хотя Швеция официально и не признавала Советскую Россию, все же она разрешила Воровскому остаться полуофициальным представителем своей страны. При этом он имел право пользоваться шифром, отправлять и принимать курьеров10. Вместе с тем правительство Швеции признавало и русское дипломатическое представительство во главе с К.Н. Гулькевичем. Попытка Воровского и сотрудника НКИД И.А. Залкинда получить архивы и средства Российского посольства натолкнулись на сопротивление Гулькевича, отказавшегося выполнить предъявленные ему требования11.

По мере разрастания Гражданской войны в России и образования на ее территории различных антибольшевистских правительств российским дипломатам, оказавшимся за границей, пришлось решать непростой вопрос о признании одного из них за всероссийское. 18 сентября 1918 г. К.Н. Гулькевич принял решение подчиниться Временному Сибирскому правительству (ВСП) П.В. Вологодского12. После длительных переговоров между самарским Комучем и омским (ВСП) было созвано Уфимское государственное совещание, на котором 23 сентября 1918 г. было образовано Временное Всероссийское правительство (Уфимская директория). В связи с этим 12 октября 1918 г. Гулькевич обратился к шведскому правительству с просьбой о признании Уфимской Директории, но оно не стало делать поспешных шагов13.

С окончанием Первой мировой войны перед российскими дипломатами встала задача по возвращении страны в состав союзных держав с тем, чтобы принять участие в предстоящей мирной конференции. В конце декабря 1918 г. в Париже образовалось Русское политическое совещание, которое претендовало на объединение антибольшевистского движения и представительство России на мирной конференции. В число его членов вошел и посланник в Швеции К.Н. Гулькевич. Однако сложность ситуации состояла в том, что ни одно из существовавших в России правительств не признавалось державами Антанты. В связи с этим у Гулькевича возникли опасения по поводу участия русской делегации на мирной конференции. В телеграмме к В.А. Маклакову от 3 декабря 1918 г. он вообще предлагал отказаться от участия в конференции. Гулькевич полагал, что "никого не представляя, не имея за собой реальной силы, такая делегация будет обречена вести защиту русских интересов при помощи только уговаривания <…> или безнадежно протестовать, подавая особое мнение"14. Однако страхи посланника оказались напрасными. Союзники отказались допустить Россию на мирную конференцию, а мнения членов РПС заслушивались ее участниками в частном порядке.

Одним из краеугольных камней внешней политики белогвардейских правительств стал вопрос об отношении к государственной независимости бывших окраин Российской империи. Лозунг великой, единой и неделимой России, провозглашенный лидерами белого движения пришел в противоречие с принципами создания суверенных государств на территории бывшей Российской империи.

Особенно болезненно российские политики реагировали на независимость Финляндии, геополитическое положение которой могло представлять военную и экономическую угрозу России. В январе 1917 г. российские дипломаты выступили с протестом против отделения Финляндии от России15.

Одним из активных сторонников сохранения status-quo на Северо-Западе России стало дипломатическое представительство в Швеции. К.Н. Гулькевич, как и ряд политиков и военных, считал, что большевизм - явление временное и проходящее, а интересы России - величина постоянная, а поэтому поступаться ими ради сиюминутной выгоды недопустимо16.

Вместе с тем ряд политиков и военных полагало возможным воспользоваться помощью Финляндии для захвата Петрограда, а в качестве компенсации отдать финнам Восточную Карелию и Кольский полуостров. Одним из первых с этой идеей выступил бывший премьер-министр царского правительства А.Ф. Трепов, находившийся в 1918 г. в Финляндии. Однако его идея получила резкую отповедь со стороны К.Н. Гулькевича и дальнейшего продолжения не имела17.

Прибывший в конце ноября 1918 г. в Финляндию генерал Н.Н. Юденич также выступал за ее привлечение к походу на Петроград в обмен на территориальные компенсации. 8 и 20 мая 1919 г. по поручению Н.Н. Юденича конфиденциальные переговоры с К.Г. Маннергеймом вел генерал Е.К. Арсеньев. На них глава Финляндлии потребовал предоставления территориальных уступок в обмен на помощь. Предъявленные условия обсуждались затем Арсеньевым в Стокгольме с К.Н. Гулькевичем, который их категорически отверг18. Вслед за этим Юденич начал тайные переговоры с Маннергеймом. Узнав об этом, Гулькевич доложил об их начале адмиралу А.В. Колчаку. В Омске, еще не имея полного соглашения, а только получив пересказ его отдельных статей, касавшихся территориальных уступок, приняли решение не утверждать соглашение, даже если оно подписано19. Таким образом Гулькевич блокировал все попытки заключить соглашение с Финляндией на условиях передачи части российских территорий.

Возможность осуществлять контроль за деятельностью представителя адмирала А.В. Колчака на Северо-Западе генерала Н.Н. Юденича российскому посланнику в Швеции давало то, что между Финляндией и белым движением в России не было никаких официальных отношений. Единственным мостом, соединявшим Н.Н. Юденича с Омском, Архангельском и министром иностранных дел А.В. Колчака С.Д. Сазоновым, находившимся в Париже, являлось российское посольство в Швеции. Через него шли телеграммы Юденича и получались ответы на них, а также доводились разъяснения С.Д. Сазонова до Финляндского правительства20. В связи с этим резко возрастала роль представительства и самого Гулькевича, поскольку все телеграммы шифровались и расшифровывались в посольстве, а наиболее важные сопровождались еще и комментариями посланника21.

В борьбе с большевизмом руководители белого движения важное место отводили Финляндии. В связи с этим российское представительство в Швеции стало главным поставщиком информации о военно-политической и экономической ситуации в стране и состоянии русской эмиграции. Сведения, предоставляемые К.Н. Гулькевичем и военным агентом полковником Д.Л. Кандауровым в течение всего 1919 г. свидетельствовали о том, что К.Г. Маннергейм не в состоянии вовлечь Финляндию в войну с Советской Россией, поскольку большинство населения не желало воевать. За войну, по их мнению, выступал щумящий кружок активистов, дельцы, скупившие предприятия в Петрограде да сам К.Г. Маннергейм, стремившийся поднять свой авторитет и отвлечь население страны от внутренних проблем22. Крайне низко оценивал Д. Кандауров боеспособность финской армии и ее материальную часть, а также политическую надежность23. Он считал, что победа над красными финнами произошла в результате вмешательства германских войск под командованием фон дер Гольца, а не в силу боеспособности белофиннской армии24.

Анализ внутриполитической обстановки в Финляндии привел К.Н. Гулькевича и Д. Кандаурова к выводу о бессмысленности территориальных уступок, так как они не станут гарантией похода финской армии на Петроград. Об этом они сообщали С.Д. Сазонову и А.В. Колчаку. По-видимому, их оценки сыграли не последнюю роль в том, что Омск не пошел на уступки за голословные обещания.

По свидетельствам современников работа в дореволюционном МИДе была строго централизована и служившие там люди привыкли к беспрекословному повиновению, что лишало их самостоятельности25. Однако революция коснулась и этого ведомства. В изменившихся условиях и ряд дипломатов старой школы начали проявлять самостоятельность при решении тех или иных вопросов. Так, в мае 1919 г., видя, что страны Антанты не оказывают необходимой помощи белому движению на Северо-Западе России К.Н. Гулькевич вступил в переговоры со шведской фирмой "Юнсон и К°" на предмет закупки оружия в Германии. Надо сказать, что это был не ординарный поступок для дипломата царской выучки, тем более, что лидеры белого движения клялись в верности союзникам в то время, как те, в свою очередь, были близки к подписанию мира с Германией. Однако уже оформленная сделка не состоялась из-за резкого протеста Франции26.

И еще в одном эпизоде К.Н. Гулькевич показал себя достаточно независимым дипломатом. После того, как 11 августа 1919 г. английскими генералами было образовано Северо-Западное правительство под председательством С.Г. Лианозова, российские дипломатические представители за рубежом высказались против его признания. Поняв, что Н.Н. Юденич пошел на создание правительства под давлением местной обстановки и ближайших военных задач, К.Н. Гулькевич обратился к управляющему делами МИД в Омске И.И. Сукину с телеграммой, в которой рекомендовал воздержаться от резких заявлений, чтобы не нарушать процесс русско-эстонского сближения. Это помогло избежать резких заявлений Омска по этому поводу. Сам посланник направил Северо-Западному правительству приветственную телеграмму27.

Весьма сложным для российских дипломатов за рубежом оказался финансовый вопрос. Во многом он зависел от политики стран в отношении счетов царского и Временного правительств28. К.Н. Гулькевичу удалось сосредоточить в своих руках некоторые финансовые средства. Все счета были заведены на имя финансового агента в Швеции К.Е. фон Замена29. Некоторое представление о имевшейся наличности можно получить, если рассмотрим расходы, которое делало российское представительство в Швеции. Так, на содержание РПС К.Н. Гулькевич предоставил 500 тысяч франков. А 1 июня 1919 г. представительство выплатило АРА за доставку продовольствия для Северного корпуса 1 млн. финских марок (далее ф.м.). В середине мая Гулькевич начал перевод валюты в счет обещанных ранее А.В. Колчаком генералу Н.Н. Юденичу 1 млн. рублей. С курьером в счет этой суммы он выслал 325 тысяч ф.м. и по телеграфу 250 тысяч ф.м. Затем 3 млн. 700 тыс. ф.м. были переданы политическому совещанию при генерале Юдениче. По данным Д. Кандаурова на 6 июня 1919 г. Н.Н. Юденич получил от Гулькевича 7 млн. ф.м. При заключении контракта со шведской фирмой "Юнсон и К°" на поставку оружия 15 августа 1919 г. Гулькевич уплатил 1 736 700 крон наличными и такую же сумму векселями с условием погашения через 6 месяцев. Кроме выплат на военно-политическую деятельность белого движения российское представительство помогало русским эмигрантам в Швеции и Финляндии. Так, в декабре 1919 г. на помощь русским беженцам в Финляндии было отпущено 250 тыс. ф.м.30

Подводя итоги деятельности российского представительства в Швеции, следует сказать, что она протекала в русле того политического курса, которое проводило Всероссийское правительство адмирала А.В. Колчака. Вместе с тем российские дипломаты в Швеции проявили завидную долю реализма и самостоятельности в оценке ситуации на Северо-Западе и в частности в Финляндии. Однако та великодержавная политика, которую проводила российская дипломатия, неподкрепленная экономической и военной мощью, привела и не могла не привести к ее краху.

1 Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции (1917 - 1925 гг.) М., 2004. С. 33 - 34.

2 Там же. С. 33.

3 Там же. С. 39.

4Чему свидетели мы были… Переписка бывших царских дипломатов 1934-1940. Сб. документов в 2-х книгах. М., 1998. Кн. 2. 1938-1940. С. 388-390. док. 8, 10; Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции… С. 42-43.

5 Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции… С. 38-39.

6 Архив Гуверского института войны, революции и мира Стэндфордского университета (далее: АГИ). Русское посольство во Франции. Ящ. 11. Соловьев М. 1917-1918. В.А. Маклаков - поверенному в делах в Мадриде. 22 ноября 1917 г.

7 Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции… С. 39-40.

8 АГИ. Русское посольство во Франции. Ящ. 5. К. Гулькевич 1917-1918; Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции… С. 40-41. Кононова полагает, что Гулькевич выступил против предложения миссии в Дании, в действительности он выразил несогласие с точкой зрения В.А. Маклакова.

9 Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции… С. 83-85.

10 Шишкин В.А. Антисоветская блокада и ее крушение. Л., 1989. С. 47-48.

11 Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции… С. 57-58.

12 Там же. С. 71.

13 Там же. С. 121.

14 АГИ. Русское посольство во Франции. Ящ. 5. К. Гулькевич 1917-1918. Маклаков - Гулькевичу 3 декабря 1918 г. № 68.

15 Смолин А.В. Белое движение на Северо-Западе России (1918-1920 гг.). СПб., 1999. С. 92 - 93; Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции… С. 75.

16 Смолин А.В. Страны Балтии (Эстония, Латвия) и Финляндия в политике российских консерваторов в годы Гражданской войны. // Консерватизм и либерализм: история и современные концепции. Материалы международной научной конференции, 15 февраля 2002 г. Под ред. А.С. Карцова. СПб., 2002. С. 157.

17 Смолин А.В. Белое движение на Северо-Западе России… С. 65.

18 Там же. С. 80, 237, 238.

19 Там же. С. 245-246.

20 Там же. С. 94.

21 Там же. С. 109.

22 Там же. С. 239-242, 375.

23 Там же. С. 241-242.

24 Там же.

25 Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции… С. 40.

26 Смолин А.В. Белое движение на Северо-Западе России… С. 317 -319.

27 Там же. С. 274 - 275; Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции… С. 50-54.

28 См. О.В. Будницкий "Деньги для "белого дела" // Исторические записки. 2005, № 7. С. 57-85.

29 Смолин А.В. Белое движение на Северо-Западе России… С. 210.

30 ГАРФ. Ф. 5913. Оп. 1. Д. 187. Лл. 24,25. Справка о состоянии сумм Русского политического совещания с 20/XI-18 г. по 1/VI-19 г.; Смолин А.В. Белое движение на Северо-Западе России… С. 204, 205, 233, 318; Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции… С. 131.

 
191023, Санкт-Петербург, наб. р. Фонтанки, д. 15
тел. (812) 5713075

E-mail:[email protected]